О предстоящей встрече «Шестерки». Где лучше: Каир или Стамбул?

17 января 2013
A A A


Очередной раунд переговоров "Шестерки" (Россия, Великобритания, Китай, США, Франция и Германия) с Ираном на уровне руководителей дипломатических ведомств может состояться, по информации газеты Washington Post, 28-29 января в Стамбуле. Вполне очевидно, что для западных стран Стамбул как место встречи вполне подходит. И не только потому, что встреча в таком формате там уже проводилась в апреле минувшего года, но и по ряду более серьезных причин. Вопрос только в том, насколько эти причины, выгодные западным странам, отвечают интересам России, Китая и Ирана. В чем же здесь дело и почему место встречи изменить для России не только возможно, но и желательно? Турция – активный участник сирийского кризиса, причем – выступающий на стороне незаконных вооруженных формирований (которые поддерживает и словом, и оружием). Позиции Турции в отношении Сирии с одной стороны, а России, Китая и Ирана с другой – диаметрально противоположны. Причем, как показали события минувшего года, Турция настроена столь решительно, что собственную политику в отношении «сирийского вопроса» ставит куда как выше сотрудничества с Россией. Уже только это соображение делает Стамбул – нежелательным как «принимающую сторону» для Москвы. Почему для западных государств Стамбул «удобен» - тоже вполне очевидно. Размещение Patriot’ов на турецкой территории – вполне достаточное доказательство того, что Анкара не мыслит себя вне НАТО. В тоже время, нестабильность Ближнего Востока повышает акции Турции в североатлантическом альянсе и приближает Эрдогана к заветной цели – признанию Турции основным модератором интересов НАТО и Запада в регионе, а соответственно – получению политических и экономических преференций от обладания данным статусом. В таком контексте проведение встречи в Стамбуле – это серьезный вклад в политический капитал Турции, признание за ней статуса регионального арбитра. И, как приятный бонус, косвенное признание легитимности турецких действий в отношении Сирии. За выбором Стамбула в качестве места встречи стоит и еще одно обстоятельство, которое учитывает Запад и хорошо понимает Эрдоган. В определенной мере события в Сирии подтолкнули развитие внутриполитического кризиса в самой Турции. Сегодня внешняя и внутренняя политика Эрдогана балансирует между принципами Ататюрка и происламским видением турецкого общества глазами идеологов Партии справедливости и развития (ПСР): немного исламской и немного светской, немного традиционных ценностей мусульманской страны и немного элементов западного общества потребления. Эта политика вызывает все более нарастающее сопротивление как сторонников секуляризма (оплот которых составляют вооруженные силы и те, кто входит в структуры «глубинного государства»), так и представителей исламских кругов, объединяющихся вокруг Фетуллы Гюлена. Противостояние правительства Эрдогана и ПСР с этими двумя силами вступает в новую фазу. Вторичным проведением в Стамбуле столь значимых для всего Ближнего Востока переговоров, Запад очень рассчитывает укрепить позиции ПСР и Эрдогана лично в самой Турции. Сыграть на турецком национализме, подчеркнуть «особую роль» Турции и дать понять турецкому обществу, что именно политика Эрдогана обеспечила Турции такой рост международного авторитета и признания на Западе. Надо ли России подыгрывать политической «капитализации» активного члена НАТО и участвовать в повышении авторитета страны, которая в своей политике ориентирована исключительно на Запад? Но если не в Стамбуле, то где? В каком из «запасных мест» из того альтернативного списка, который службы протокола автоматически составляют в качестве возможных вариантов? Более всего интересам России, Китая и Ирана отвечало бы проведение очередного раунда переговоров … в Каире. Значение этого государства в ближневосточном «пасьянсе» нарастает день ото дня. Избрав Каир местом для столь представительного и важного международного мероприятия Россия, в частности, не только снимает затруднения политического характера, которые неизбежно возникают на территории Турции, но и получает возможность для «игры на опережение». Сегодня Египет становится государством, которое крупные региональные и международные игроки стремятся втянуть в орбиту своего влияния. Катар уже объявил о совместном с Египтом экономическом проекте стоимостью $18 миллиардов. Это при том, что сегодня золотовалютные средства Египта ($15 миллиардов) уже включают в себя $4 миллиарда катарских активов и инвестиций. А прошедшие неделю назад переговоры Мухаммеда Мурси и катарского премьера Хамада бен Джасема Аль Тани, при всей скудости их информационного освещения позволяют сделать вывод, что Египет уже активно втягивают в орбиту интересов CCG, а, следовательно – в антисирийскую коалицию. Монархии Залива очень хотели бы сегодня, чтобы Мурси оставался на тех же позициях в отношении Сирии, которые он озвучил в минувшем году на саммите Движения неприсоединения в Тегеране и от которых впоследствии по ряду причин отошел. России и Китаю данное обстоятельство, понятно, нужно сейчас меньше всего. Ведь вступление Египта в антисирийскую коалицию – лишь первый шаг, за которым неизбежно последует участие и в антииранской, и в антироссийской коалициях, а там и до возвращения к прозападной ориентации недалеко. Ряд экспертов говорят о том, что вовлечение Египта в такого рода коалиции произойдет неизбежно, что этот процесс уже запущен и его не изменить. Представляется, что такая убежденность несколько преждевременна. С внешнеполитической ориентацией Каира еще не все определено и не столь радужно, как нас пытаются уверить. Подчеркнув сейчас особое отношение к роли Египта в регионе, к Мурси как лидеру «нового Египта», отбросившего прозападную ориентацию и восставшего против системы неоколониализма, Россия и Китай получают вполне реальный шанс для будущего диалога с этой страной. Если местом встречи будет выбран Каир, то Мухаммед Мурси не упустит своего шанса продемонстрировать важную роль Египта в решении этой главной международной проблемы. К тому же, в свете предстоящего официального визита Махмуда Ахмадинежада в эту страну в начале февраля сего года, президент Египта непременно выступит с какими-то заметными инициативами мирного характера в решении иранского вопроса, чтобы создать благоприятную атмосферу для проведения переговоров между этими двумя лидерами ключевых стран исламского мира. Разумеется, выступив в пользу Каира как места проведения переговоров с Ираном, Россия «сыграет» на авторитет Мурси во внутриегипетском поле. На первый взгляд – точно также как Запад «играет» на авторитет Эрдогана, предлагая Стамбул. Разница здесь лишь в том, что в первом случае Россия будет «ведомым», а в варианте Каира у нее появляется шанс перехватить инициативу и стать «ведущим» в целом ряде политических комбинаций. Ну и еще одно обстоятельство, о котором просто невозможно не упомянуть в контексте вопроса о проведении переговоров в Каире и которое называется «атомными планами Мухаммеда Мурси». Как и в случае с Ираном, потребности египетской экономики делают развитие мирной атомной энергетики в этой стране вопросом времени. При этом – обе страны последовательно выступают за создание безъядерной зоны в регионе. Уже с этой точки зрения участие Египта в переговорах по иранской ядерной программе, пусть и в качестве принимающей стороны, способно сыграть свою положительную роль. И не только на данном этапе, но и на перспективу обеспечения безопасности региона в целом.
Комментарий Иран.ру

Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.