Иран и Турция вынуждены сближаться из-за ИГ

Традиционные недруги и конкуренты – Турция и Иран – демонстрируют сближение. Иранский президент Роухани призывает коллегу Эрдогана работать сообща, МИД Турции готов принять главу МИД исламской республики Зарифа и воздает должное его миротворческим усилиям. Анкара и Тегеран вынужденно оказались в одном окопе перед лицом общего врага. Что они рассчитывают выторговать друг у друга?

Глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф на следующей неделе посетит с визитом Анкару. Об этом в четверг сообщили иранские СМИ со ссылкой на министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу. По словам главы турецкой дипломатии, визит иранского коллеги предоставит хорошую возможность обсудить региональные проблемы, а также двусторонние отношения. Более того, глава МИД Турции подчеркнул, что «иранскую миротворческую политику в регионе нельзя игнорировать».

Столь заметное сближение Турции, входящей в НАТО, главного союзника США на Ближнем Востоке, и Ирана, еще недавно называвшегося частью «оси зла», выглядит очень примечательным. На днях президент Ирана Хасан Роухани, переговорив с турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, призвал к широким консультациям и заявил: «Иран и Турция должны работать сообща над совместным планом решения проблемы терроризма в регионе».

Одновременно Джавад Зариф послал сигнал и Вашингтону – в четверг он заявил, что США должны «воспользоваться исторической возможностью», открывшейся в связи с заключением ядерной сделки, и «заслужить доверие народа Ирана». Как отмечает ТАСС, высказывания Зарифа стали ответом на выступление накануне президента США Барака Обамы, в котором он расценил достигнутое в июле соглашение по ядерной программе Ирана как альтернативу новой войне на Ближнем Востоке.

Вместе с тем, как сообщил иранский англоязычный телеканал «ПрессТВ», глава МИД исламской республики также обвинил США и их союзников на Ближнем Востоке (не назвав, впрочем, Турцию) в поощрении экстремизма и терроризма в регионе.

Партнеры поневоле

«Не надо соблазняться вежливыми посылами и заявлениями», – заметил в комментарии газете ВЗГЛЯД политолог, директор Исследовательского центра «Ближний Восток – Кавказ» Станислав Тарасов. Собеседник напоминает, что не так давно в Иране побывал президент Эрдоган, и также «наговорил массу комплиментарных слов в отношении Тегерана». Теперь, когда Иран постепенно начинает выходить из международной изоляции после решения по ядерному досье, обстановка в регионе резко меняется – баланс сил изменяется в пользу Ирана, отмечает эксперт.

Фактически войска Ирана, во всяком случае спецподразделения, находятся в Ираке и уже вступали в боевое соприкосновение с боевиками «Исламского государства», напоминает Тарасов. Поступала информация о том, что иранские военнослужащие находятся и в Сирии.

«Второй момент: Турция, ввязавшись в войну с ИГИЛ по сценарию, разработанному американцами, как пограничное государство становится объектом агрессии, – добавляет Тарасов. – Турция становится предполагаемым театром военных действий, в том числе со стороны курдов. По заявлениям курдов, турецкая авиация наносит удары в большей степени по сирийским позициям, нежели по ИГИЛ».

Вопрос о правомерности турецких атак можно поставить более широко – как вопрос о взаимоотношениях Турции с режимом Башара Асада. «Хотя негласно делаются заявления о том, что Анкара консультируется с Дамаском о том, чтобы авиация двух стран не вошла в прямое столкновение в воздушном пространстве. И вроде бы аналогичные консультации с сирийскими властями ведут и американцы», – добавляет политолог.

Тем не менее, предполагает Тарасов, Дамаск может объявить о том, что против Сирии осуществляется акт агрессии. Такой вариант вполне возможен в свете озвученных Вашингтоном планов «защитить» сирийскую оппозицию при помощи авиации. «То же самое касается и Ирака – удары по позициям иракских курдов происходят без консультаций с Багдадом, – отмечает Тарасов. – Даже если багдадское правительство и не обладает контролем над этими территориями, но мировое сообщество пока признает территориальную целостность Ирака. Таким образом, кругом грубое нарушение международного права».

Москва же, по мнению Станислава Тарасова, наблюдая со стороны, ведет очень сложную комбинационную игру в регионе. «Россия предлагает свой вариант коалиции: сирийская и иракская армии, плюс курды, которые реально воюют с «Исламским государством»; Иран будет приглашен в эту коалицию, Турция должна быть приглашена», – отмечает Тарасов, добавляя, что ранее Турция выступала против такого варианта.

Кроме того, возражают и США: эксперт напоминает, что на недавней встрече в столице Катара Дохе Сергей Лавров и госсекретарь Керри выявили разногласия в подходах к формированию новой коалиции.

Как напоминает собеседник, операция международной коалиции не прошла утверждения в Совете Безопасности ООН, о чем накануне напомнил премьер-министр России Дмитрий Медведев в интервью египетской газете – удар носит нелегитимный характер.

Напомним, накануне глава МИД России Сергей Лавров по итогам встречи с госсекретарем США Джоном Керри заявил, что Москва и Вашингтон считают ИГ общей угрозой, но подходы к методам борьбы различаются.

Дело – труба

Пока стороны спорят, «деградация ситуации в регионе продолжается», констатирует Тарасов: была взорвана часть нефтепровода Баку – Джейхан, буквально накануне произошел взрыв на нефтепроводе, ведущем из Ирана в Турцию. «Видимо, это признаки того, что иракские курды приняли вызов Анкары и вступили на тропу войны, – делает вывод эксперт. – Становится трудно распознать, кто будет наносить дальнейшие удары – ИГИЛ или Рабочая партия Курдистана».

И это, как отмечает Семен Багдасаров, беспокоит и Турцию, и Иран. «После того, как было заключено соглашение по иранской ядерной программе в Вене, Турция заинтересовалась иранским газом, – напоминает эксперт. – Речь идет о транзите газа в Европу. В Анкаре прекрасно понимают, что в ЕС ждут не российский, а иранский газ. «Турецкий поток» будет состоять из одной нитки, этого с трудом хватит для внутритурецких потребностей».

«В середине 1970-х годов иранцы и турки договорились о строительстве газопровода. Когда он был построен, турки потребовали скидку в 25%. На этом история с экспортом иранского газа в Турцию заморозилась. Для Москвы это означает резкое сокращение экспорта российского газа в Европу», – подытожил эксперт экономическую часть вопроса.

Как в свою очередь отмечает Станислав Тарасов, есть еще один фактор – ситуация в самой Турции крайне сложна: произошло несколько терактов, после парламентских выборов до сих пор не сформировано правительство, и перспективы создания нового кабинета очень туманные.

«Вполне возможно, – предполагает Тарасов, – что осенью состоятся новые парламентские выборы, и, по оценкам экспертов, партия Эрдогана – правящая Партия справедливости и развития – явно не наберет большинства и может вообще уйти в оппозицию. Это будет означать фактически бюрократический переворот, к власти придут другие силы, которые по-новому взглянут на ситуацию. Во всяком случае представители нынешней оппозиции критикуют нынешнюю власть Анкары за политику в сирийском вопросе – и эта критика совпадает с позицией Тегерана».