21 июня 2012
Иран свои надежды во многом связывает с личностью Владимира Путина, который вновь стал президентом России. Наверстают ли упущенные возможности Владимир Путин и Махмуд Ахмадинежад, особенно сейчас, после переговоров в Москве по иранской ядерной проблеме? В понедельник 18 июня делегация Исламской Республики Иран во главе с секретарем Высшего совета национальной безопасности Саидом Джалили провела в Москве очередной раунд переговоров с делегациями стран так называемой «шестерки»: Великобритании, Китая, Франции, Германии, России и США в связи с развитием иранской ядерной программы. Иран настаивает на признании его права развивать ядерную программу и призывает снять введенные против него санкции. При этом иранская сторона уже который год доказывает, что ее ядерная программа носит исключительно мирный характер. Представители же «шестерки», в первую очередь четырех стран Запада, стремятся добиться от властей Ирана разрешения на посещение инспекторами МАГАТЭ военного комплекса Парчин вблизи Тегерана, где, как предполагают западные разведслужбы, Иран проводит разработки ядерного оружия. Правда никаких доказательств у них нет - и даже пресловутые «утечки» из так и не опубликованного «доклада экспертов» МАГАТЭ, носят характер исключительно предположительный. Не случайно Россия и Китай заблокировали даже обсуждение в ООН возможности новых санкций против Ирана на основе этих «утечек». При этом в Иране не скрывают надежд, что в Москве обстановка будет куда более благожелательная для него. И во многом это связывается с личностью Владимира Путина, который вновь стал президентом России. Как отмечал известный обозреватель Станислав Тарасов, «в Тегеране период правления президента Дмитрия Медведева оценивается как «время упущенных для двух стран возможностей». Теперь встает вопрос о том, наверстают ли эти возможности Владимир Путин и Махмуд Ахмадинежад, особенно сейчас, после переговоров в Москве по иранской ядерной проблеме? По словам помощника президента Юрия Ушакова, «мы будем агрессивно проводить мысль о том, что решение о признании права Ирана на развитие мирной энергетики под самым надежным контролем МАГАТЭ должно быть одобрено». Российская сторона намерена подчеркивать, что «нужно исходить из безальтернативности политико-дипломатических методов решения всех проблем, связанных с ситуацией вокруг иранской ядерной программы». Собственно, эту позицию подтвердил и на состоявшемся 5-7 июня саммите стран ШОС и сам Владимир Путин. Он непосредственно, вне рамок саммита встретился с президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом, и по итогам этой встречи во всеуслышание объявил, что Москва поддерживает право Ирана на развитие мирной атомной энергетики в народнохозяйственных целях. «Мы всегда поддерживали право иранского народа использовать современные технологии, в том числе и право на мирное использование атомной энергии» - цитировали СМИ слова Путина. После чего и Махмуд Ахмадинежад заявил, что сегодня Москва и Тегеран находятся «по одну сторону баррикад». «Ситуация в регионе и в мире сейчас складывается таким образом, что требует более серьезного и более широкого сотрудничества Ирана и России. Другими словами, Иран и Россия сейчас находятся по одну сторону баррикад. Есть люди, которые выступают против прогресса и развития, как России, так и Ирана. Особенно с учетом того, что сейчас НАТО устремила свой взгляд на Восток, наше сотрудничество может способствовать укреплению стабильности и безопасности в регионе», - излагал слова иранского президента «Интерфакс». Солидарную позицию в отношении Ирана занял и Китай, и другие страны ШОС: в принятой их руководителями резолюции откровенно говорилось, что члены ШОС серьезно обеспокоены ситуацией вокруг Ирана, и что они против любых попыток решить проблему силовым путем. «Это угрожает стабильности и безопасности в регионе и в мире» - аналогичное заявление последовало и по Сирии, что позволило некоторым обозревателям указать, что именно сирийская ситуация может послужить катализатором нового сближения России и Ирана. Для Ирана Сирия – главный региональный союзник, у Москвы с Дамасском –многие десятилетия партнерских отношений. Причем и страны, настаивающие на вмешательстве в дела Сирии – для Ирана в большинстве своем являются враждебными, но и для России друзьями уж никак не являются. Речь идет, разумеется, не только о союзе монархов Персидского Залива. Их враждебность к Ирану имеет глубокие исторические корни – но и России они принесли немало бед, откровенно поддерживая боевиков на Северном Кавказе и подготавливая ваххабитские кадры и для прочих российских регионов. Что же касается стран Запада, то российские лидеры, вероятно, испытывали некоторые иллюзии в период начала т.н. «перезагрузки», особенно, конечно, Дмитрий Медведев. Вероятно, этим и объясняется его решение аннулировать контракт на поставку Ирану зенитно-ракетных комплексов С-300 (за которые иранцы даже успели заплатить аванс) – история, в целом, весьма для России некрасивая. При этом единственная компенсация, которую взамен получила РФ – ни к чему не обязывающий Лиссабонский протокол НАТО, где было таки заявлено (надо же, какое облегчение!) что Россия уже не считается для НАТО противником. Последующая же (и длящаяся до сих пор) череда бесплодных переговоров о ЕвроПРО с российским участием и о гарантиях ненаправленности ее против России, похоже, даже прозападному Медведеву дала понять, что «по честному» с нами Запад дружить не собирается. А Владимир Путин в ходе первого же своего президентского визита на Запад (в Берлин и Париж), уже без обиняков заявил: «заявления о том, что, вы знаете, не бойтесь, мы вам обещаем, что ничего не будет - в современном мире этого явно недостаточно, это детский сад. Нам гарантии нужны». Тем меньше у Путина оснований верить Западу и по сирийскому вопросу – пример, как Запад использовал резолюцию СБ ООН по Ливии о «закрытом небе», (принятую при «воздержавшейся» России) для откровенной интервенции уж слишком нагляден. Кстати, тогда Путин, еще будучи премьер-министром, весьма критично высказался о действиях Запада – из за чего Медведев даже выступил с заявлением, то мол, внешняя политика – это его президентская компетенция. Путин, весь президентский срок Дмитрия Медведева соблюдавший разделение компетенций, причем порой даже слишком добросовестно, тогда промолчал. Но теперь, когда он снова президент, есть надежда, что уже в рамках своей компетентности, он будет проводить политику все же несколько по-другому. Надеются на это и в Иране. Директор Института информационных войн, доктор исторических наук, профессор Сергей Небренчин, еще полгода назад так описывал иранские настроения в интервью Сегодня. Ру: «От чиновника и ученого до торговца и таксиста можно говорить… о России, о том, в какую ловушку попал Владимир Путин. - Как относятся в Иране к Путину? - Хорошо относятся, потому что надеются, что он может отстоять независимость России. Правда, в Иране говорят, что Россия находится под внешним управлением. Там просто называют вещи своими именами. На каждом перекрестке там клеймят американских империалистов и сионизм. Иранцы отмечают, что агентура этих сил присутствует и играет активную роль в России, управляя ключевыми позициями. - Во время выступлений оппозиции Ирана против Ахмадинежада один из лозунгов был «Смерть России!». К чему бы это? - Эпизодическое событие... В России мы понимаем, что у событий 1991 года и нынешних событий есть заказчик и он находится за рубежом. А в Иране, кроме внешних, есть и внутренние заказчики, которые пытались использовать недовольство для дестабилизации. Иран – многонациональная и социально расслоенная страна – есть богатые и бедные, кто правил, был у власти, и кто пришел недавно. Тот же нынешний президент – воин и пришел, что называется, с улицы. И не всем нравится, как он себя ведет. В этом плане он немного похож на Путина, его тоже привели, но он стал вести себя не так, как было рассчитано. Разница в том, что Путин перестал устраивать хозяев с Запада, проводя собственную линию, а иранский лидер не устраивает и часть местной элиты, не соглашаясь с ней». Впрочем, несмотря на это, западные СМИ продолжают возмущаться, что даже после введения против Ирана санкций Советом Безопасности ООН в июне 2010 года, хотя «значение торговли России с Ираном уменьшилось, но объём российского экспорта в Иран в прошлом году все еще превышал 3 млрд долларов». Еще большее возмущение вызывают переговоры, которые ведут с Ираном представители «Газпрома» и «Роснефти» о содействии в развитии нефте-газового сектора страны. А объявленное на днях намерение Ирана начать в 2013 году строительства второго блока Бушерской АЭС (причем, очевидно, с участием именно российских специалистов) вызвали просто волну ярости. Правда, обозреватель «русской службы» ВВС Касра Наджи все же выражает следующие надежды: «иранские лидеры опасаются, что они не могут рассчитывать на то, что Россия станет их защищать «до последнего». Своего северного соседа, от которого его отделяет Каспийское море, Тегеран воспринимает в лучшем случае как ненадежного друга. Ненадежного и даже не заслуживающего доверия. В иранском руководстве и в обществе есть ощущение, что Россия использует конфликт Запада с Ираном, чтобы добиться уступок со стороны Ирана или Запада - либо и тех, и других». Россия поддержала шесть резолюций Совета Безопасности ООН против Ирана, четыре из которых предусматривают все более серьезные санкции. Некоторые иранские эксперты считают, что планы США по созданию противоракетной обороны в Европе являются еще одним вопросом, в котором Россия может «продать» Иран». По правде говоря, такие заявления нельзя считать совсем уж необоснованными, хотя об «объективности» их автора наглядно свидетельствуют следующие его заявления: «Мало кто в Иране забыл, как во время демонстраций, выплеснувшихся на улицы после оспоренных оппозицией президентских выборов 2009 года, многие в ответ на обычный слоган «Смерть Америке» кричали «Смерть России». Многие рядовые иранцы недовольны тем, что Россия, не проявляющая солидарность с западными державами в отношении Ирана, по сути, помогает нелегитимному правительству в Тегеране». Ну вот, это как раз то, о чем выше говорил Сергей Небренчин. И тем показательнее такое заявление этого британца, судя по всему иранского происхождения: «Владимир Путин возвращается - по крайней мере, это то, на что надеется официальный Иран. Тегеранские лидеры хотят надеяться, что Путин сможет изменить то, что им представляется – справедливо или ошибочно – как стремление президента Дмитрия Медведева умиротворить Запад. Они полагают, что свидетельство тому – указ, подписанный Медведевым в 2010 году, о запрете продажи Ирану военной техники... Путин, инстинктивно занимающий антизападную позицию, может быть полезен для Ирана. Возможно, он даже придет к мысли о стратегическом партнерстве». О том, что такое партнерство жизненно необходимо как России так и Ирану, прямо заявил автору этих строк главный редактор журнала «Национальная оборона» (а так же председателя общественного совета при министерстве обороны РФ) Игорь Коротченко. По его словам, угрожающее развитие ситуации во всем регионе Большого Ближнего Востока объективно демонстрируют необходимость российско-иранского взаимного партнерства, особенно учитывая, что никаких серьезных и неразрешимых противоречий между нашими странами нет. Коротченко признал, что не хотел бы комментировать историю ссо срывом контракта по С-300, но выразил надежду, что повторение подобных историй в будущем невозможно. Он также напомнил, что именно при президентстве Владимира Путина в 2006 году Иран получил от России 29 мобильных зенитно-ракетных комплексов «Тор М1», в те же годы российский носитель с космодрома Плесецк вывел на орбиту иранский исскуственный спутник «Сина-1»,ранее Ирану были поставлены три подводные лодки – причем каждый раз американские. Западноевропейские, и особенно израильские СМИ и политические деятели поднимали невероятный шум по этому поводу. Однако в перспективах сотрудничество – причем не только в военно-технической сфере( пока невозможное из за санкций) но и экономическое, и политическое, могло бы выйти совсем на другой качественный уровень. Другой эксперт, ведущий аналитик Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока Александр Сотниченко, так же считает, что давно уже настало время устанавливать стратегическое партнерство с Ираном, и выражает надежду, что при Владимире Путине эта идея получит практическое воплощение. «Похоже, в высших кругах созрело понимание – что прессинг на Сирию – это только начало, что это разминка перед Ираном, и гипотетическое его ядерное вооружение совсем не причем – как «оружие массового поражения» было не причем, когда свергали Саддама в Ираке – говорит Сотниченко. - Ну, удастся доказать, что нет у Ирана ни ядерного оружия, ни намерений и возможностей его воспроизвести – найдутся другие поводы: права человека, права национальных меньшинств (повешенные белуджские и курдские террористы придутся очень вовремя), права женщин, наконец… А уж если удастся сменить режим в Иране, то там и до «освобождения России от путинской диктатуры» будет рукой подать. А для нас Иран как партнер интересен во всех отношениях. Он никогда не поддерживал наших сепаратистов и религиозных экстремистов. Он, несмотря на демонстрации после последних президентских выборов, в принципе, стабильная страна – а это немало для сегодняшнего Ближнего Востока, где с «арабской весной» большинство правительств, даже пришедших к власти в результате этих революций чувствуют себя весьма неуютно. Иран, наконец, хотя бы потому нам нужен как геополитический партнер, что пока он сопротивляется разделу Каспия, все проекты о Транскаспийских трубопроводах и прочих «Набукко» остаются висящими в воздухе. К тому же, как мне кажется, в Москве уже сами убедились, что Иран атомную бомбу не создает, и сейчас заинтересован, в первую очередь, в развитии атомной энергетики в хозяйственных целях. Так что, возможно, уже пора России начинать поднимать в СБ ООН вопрос об отмене санкций, наложенных на Иран в июне 2010 года. А Китай, без сомнений, такую позицию поддержит».
Максим Хрусталев, обозреватель, <i>Специально для Иран.ру</i>
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий