24 апреля 2012
Иранский кризис и карабахский конфликт В конце марта 2011 г. известный американский журнал Foreign Policy опубликовал нашумевшую статью относительно возможного использования израильскими ВВС азербайджанских авиабаз для нанесения удара по иранским ядерным объектам [1]. Статья вызвала неимоверный ажиотаж во всем мире - гневную реакцию в Иране, разочарованное возмущение в Израиле (с обвинениями администрации Обамы в намеренной утечки с целью удержания Тель-Авива от односторонней военной акции) - и мгновенные опровержения и оправдания со стороны Азербайджана. Вместе с тем, статья также вызвала пристальное внимание в регионе и далеко за его пределами. В первую очередь - из-за вероятности возобновления боевых действий в Нагорном Карабахе «под шум» иранского военного кризиса. Некоторые эксперты утверждают, что в случае военного кризиса вокруг Ирана, Азербайджан, пользуясь региональной и международной нестабильностью, может возобновить боевые действия в Нагорном Карабахе. Иными словами, изменение внешнего контекста (но не самого военно-политического баланса) позволит азербайджанскому руководству решиться на войну, до настоящего времени эффективно сдерживаемую сохраняющимся военно-техническим балансом в зоне конфликта и бескомпромиссной позицией практически всех внешних акторов. Попробуем проанализировать, действительно обоснованы такого рода опасения, или же они в значительной мере преувеличены. Общие параметры сдерживания в карабахском конфликте Государства преднамеренно начинают войны только тогда, когда полностью уверены в своем успехе, основываясь на благоприятном военном балансе и благожелательных внешнеполитических ожиданиях, а не исходя лишь из собственного желания. Если же ни один из этих двух факторов не срабатывает, обычно действуют механизмы сдерживания, препятствующие возобновлению войны. Для обоснования этого утверждения необходимо в первую очередь кратко прояснить, на чем базируется политика сдерживания Азербайджана, достаточно эффективно реализуемое армянскими сторонами уже второе десятилетие после заключения перемирия. Сдерживание в карабахском конфликте основывается на двух основных элементах: • сохраняющемся военно-техническом балансе (включающем также фактор географически удобной для обороны конфигурации фронта в Карабахе с эшелонированной линией армянских фортификационных укреплений) и более благоприятном для Армении формате военно-политического вовлечения третьих сторон (членство в ОДКБ и расширенные с августа 2010 г. военные обязательства со стороны России); • однозначном консенсусе со стороны международного сообщества в вопросе недопущения возобновления боевых действий, повышающем политическую степень ответственности вероятного агрессора в случае их инициирования [2]. В обоих случаях серьезных изменений не заметно. Не углубляясь в детальный военно-технический анализ, ограниченный размерами данной статьи, отметим лишь, что за последнее время существенного смещения реального военного баланса в зоне карабахского конфликта не произошло. Вряд ли это произойдет и в ближайшие месяцы, по всей видимости, наиболее критические с точки зрения вероятности не/нанесения военного удара по Ирану. Но при этом сам по себе гипотетический удар по Ирану не скажется на военной калькуляции в зоне конфликта, т.к. иранские войска не являются элементом непосредственного военного баланса на линии фронта – в окопах в Карабахе сидят лишь азербайджанские и армянские солдаты. Более того, если и можно будет ожидать изменений военно-технического баланса в зоне конфликта в ближайшем будущем, то скорее в худшую, а не лучшую для Азербайджана сторону. Например, на это могут повлиять ожидающиеся масштабные учения ОДКБ осенью 2012 г. в Армении, продолжающееся перевооружение расположенной на армянской территории 102-й российской военной базы в Гюмри, или же вероятная масштабная мобилизация иранских войск на границах с Азербайджаном в случае кризиса. Нечеткие цели «израильского контракта» Серьезным аргументом, также свидетельствующим о том, что возобновление боевых действий в Карабахе не является неизбежным в случае возникновения военного кризиса вокруг Ирана, выступает непропорционально нервная и настороженная реакция со стороны самого Азербайджана. Азербайджанские эксперты, журналисты и политические деятели практически не демонстрируют особого оптимизма по поводу возможного иранского кризиса. Это четко подтверждается анализом номенклатуры вооружений и военной техники, планируемых в рамках последнего крупного контракта по закупке Азербайджаном оружия в Израиле на сумму примерно 1,6 млрд. долларов (заключенного в конце прошлого года). Контракт имеет в основном «антииранскую» направленность. И хотя азербайджанское руководство настойчиво пытается создать впечатление, что это вооружение направленно только против Армении и Нагорного Карабаха, однако в реальности это не так. В частности, в рамках данного контракта планируется закупка Азербайджаном ЗРК Barak-8, до сих пор выпускавшегося лишь в варианте систем ПВО морского базирования. Этот ЗРК в настоящее время рассматриваемого самим Израилем в качестве главного средства ПВО собственных газодобывающих платформ на недавно открытых месторождениях на шельфе Восточного Средиземноморья. Также в Израиле будет закуплена партия противокорабельных ракет Gabriel-5. Очевидно, что т.к. карабахские войска пока еще не имеют собственного военно-морского флота ввиду отсутствия доступа к Каспийскому морю, главным предназначением вышеуказанного вооружения может явиться защита нефтегазовых платформ и добывающей инфраструктуры в азербайджанской акватории Каспийского моря от ракетных и авиационных ударов со стороны Ирана, а также противодействие иранским ВМС. Кроме этого, «израильским контрактом» предусматривается закупка РЛС EL/M-2080 Green Pine, которая также может быть использована в качестве элемента ПВО/ПРО для зашиты нефтяной инфраструктуры Азербайджана (с вероятностью включения в нее ранее закупленных в России 2 дивизионов ЗРК С-300ПМУ-2 «Фаворит»). Для Армении и НКР данные системы представляет относительную угрозу, лишь исходя из того, что ослабляют эффективность сдерживающих ударов оперативно-тактических и тактических ракетных комплексов 9К72 «Скад-Б» и 9К79-1 «Точка-У» армянской армии. Однако очевидно, что главной целью столь дорогостоящей модернизации азербайджанской ПВО, существенно превосходящей уровень противодействия ударам со стороны армянских ВВС или наземных ракетных комплексов армянской армии, является защита от несравнимо более многочисленного ракетного арсенала Исламской Республики Иран, включающего десятки наземных ракетных систем различной дальности и предназначения. Кроме задач по раннему предупреждению запусков иранских ракет, РЛС EL/M-2080 Green Pine может быть использована для радиоэлектронного подавления систем ПВО Ирана. Также преимущественно именно для Ирана могут представлять угрозу закупаемые в рамках данного контракта БПЛА Heron с дальностью полета, перекрывающей территории Армении и Нагорного Карабаха. Скорее всего, они будут использоваться Азербайджаном для разведки в южной, иранской акватории Каспийского моры и мониторинга северо-западных районов Ирана с целью обнаружения запусков иранских ракет с мобильных пусковых установок. Возможно, что видимость «антиармянской» направленности данного контракта, заключенного в конце 2011 г., могла бы усилить информация о том, что Израиль также осуществляет поставки азербайджанской армии самоходных 120-мм минометов CARDOM и противотанковых ракетных комплексов Spyke. Однако не надо забывать, что поставки данных израильских вооружений в Азербайджан, равно как бронемашин Sufa и 155-мм самоходных артиллерийских установок ATMOS-2000, ведутся еще с 2008 г., т.е. задолго до заключения последнего масштабного контракта с Израилем. Политические и геополитические ограничения использования иранского форс-мажора Что же касается второго сдерживающего фактора – негативной позиции международного сообщества при возобновлении военных действий в Карабахе, то тут ситуация также складывается не очень благоприятно для официального Баку. С политической точки зрения вероятность использования Азербайджаном регионального форс-мажора вызовет жесткое противодействие как главного возможного инициатора военной акции против Ирана – США, так и основных глобальных и региональных игроков в иранском вопросе – России, ЕС и даже Турции. Вряд ли кто-то из них будет заинтересован в еще большем осложнении региональной ситуации на Южном Кавказе и вокруг Карабаха на фоне глобальных негативных последствий, которые вызовет операция против Ирана. Даже если Израиль в одностороннем порядке и попытается использовать азербайджанские аэродромы, непонятно, как этот факт может отразиться на позициях третьих стран в вопросе Карабаха. Сама идея о том, что возможен некий торг между Баку и США/Израилем типа «авиабазы взамен на согласие начать войну в Карабахе», представляется не более чем пропагандистской спекуляцией. Попытка «под шумок» начать войну в Карабахе вопреки мнению «сильных мира сего» может оказаться слишком неоправданной и чересчур рискованной авантюрой. Кстати, не вполне очевидна сама военно-техническая целесообразность использования азербайджанских аэродромов израильской военной авиацией. К примеру, на фоне нашумевшей статьи в Foreign Policy практически незаметным оказался материал, опубликованный также 28 марта не менее авторитетным британским изданием Jane’s Defence Weekly [3]. Авторы ведущего военно-аналитического журнала рассматривали различные варианты операции ВВС Израиля по объектам ядерной инфраструктуры Ирана с учетом технических и количественных возможностей израильской авиации. По их расчетам, из более чем 350 самолетов израильской ударной авиации в операции могут принять лишь примерно 30 многофункциональных истребителей F-15I Ra’am и 100 F-16I Sufa. Наиболее оптимальным для нанесения удара как с учетом радиуса действия данных истребителей, так и факторов внезапности и безопасности, является использование наиболее кратчайшего маршрута с использованием воздушного пространства Ирака и Иордании (возможно также частичное использование саудовского и сирийского пространства). При этом обязательно при нанесении воздушного удара с территории Израиля с использованием любого маршрута будут необходимы дозаправки истребителей в воздухе, в том числе непосредственно перед пересечением иранской границы и на обратном пути. С этой точки зрения воздушное пространство Ирака также представляется наиболее оптимальным и безопасным, даже с учетом необходимости повторных боевых вылетов израильской авиации, качественный и количественный потенциал которой вряд ли позволяет решить задачу хотя бы частичного уничтожения иранской ядерной инфраструктуры одним ударов. Исходя из данного анализа аналитиков Jane’s, использование аэродромов в Азербайджане представляется слишком затруднительным и небезопасным на фоне более эффективного иракского маршрута. Более того, кажущееся главное достоинство с точки зрения близости к ядерной инфраструктуре Ирана одновременно является и главным недостатком азербайджанских авиабаз. В случае базирования на них (даже в качестве промежуточного пункта на обратном пути после операции) самолеты ВВС Израиля будут чересчур уязвимы для ударов возмездия иранской армии, способных использовать даже тактические ракеты малого радиуса действия, не говоря уже о факторе потерянной внезапности. Геополитические ограничения в расчетах самого Азербайджана в комбинации с последствиями ответного иранского удара слишком повышают риски предоставления им своей территории для операции против Ирана. Обострение ситуации в Нагорном Карабахе по инициативе самого Иран также весьма проблематично. Теоретически можно предположить, что у Тегерана может появиться некоторый соблазн путем силового нарушения поставок каспийских энергоносителей еще более осложнить ситуацию на нефтяном рынке, добавив к своему потенциалу сдерживания с использованием блокады Ормузского пролива еще и нарушение кавказского энергетического коридора. Однако в этом случае, при возникновении реальных военных угроз со стороны Ирана (тем более – нанесения ущерба) энергетической инфраструктуре Азербайджана, Баку уж тем более не будет заинтересован в инициировании войны на два фронта еще и в Карабахе. В конце концов, не надо забывать, что реальный военный баланс между Ираном и Азербайджаном измеряется не только и не столько минутами лета иранских ракет до объектов азербайджанской нефтегазовой инфраструктуры, а часами езды иранских танков до Баку. Таким образом, представляется, что иранский «урановый катализатор» для возобновления войны в Карабахе выглядит слишком опасным и затратным. Во всяком случае, с точки зрения анализа тех военно-политических факторов, которые выглядят актуальными на сегодняшний день. [1] Perry, Mark, “Israel’s Secret Staging Ground”, Foreign Policy, 28 March (http://www.foreignpolicy.com/articles/2012/03/28/israel_s_secret_staging_ground) [2] Об основных параметрах политики сдерживания и военного баланса в зоне карабахского конфликта см. подробнее: Сергей Минасян, «Поиск стабильности в карабахском конфликте: между конвенциональным «устрашением» и политическим сдерживанием», Россия в глобальной политике, Т.10, №1, январь – февраль, 2012 (http://www.globalaffairs.ru/number/Poisk-stabilnosti-v-karabakhskom-konflikte-15467) [3] Johnson, Scott and Chorley, Emily, “Studies in Pre-emption”, Jane’s Defence Weekly, Vol.49, Issue 13, 28 March 2012.
Сергей Минасян, <i>руководитель департамента политических исследований Института Кавказа (Армения). <b>Специально для Iran.ru</b></i>
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий