09 апреля 2012
В статье, опубликованной в журнале New Yorker, сообщается, что американские силы специального назначения спонсировали и обучали группировку под названием ОМИК, продолжая долгую историю близорукой внешней политики по принципу «враг моего врага — мой друг» Время от времени в американской внешней политике возникают сложности. В 1980-е годы США поддерживали иракского диктатора Саддама Хусейна, потому что он был главным врагом нашего врага, Исламской Республики Иран. Теперь он мертв, потому что в 2003 году США вторглись в его страну и началась война, во многом основывавшаяся на утверждениях о том, что он поддерживает терроризм, а именно «Аль-Каиду». Он не поддерживал «Аль-Каиду», но поддерживал другую террористическую группировку, называющуюся «Организация моджахедов иранского народа», сокращенно ОМИК. Теперь многие высокопоставленные американские чиновники хотят, чтобы США поддержали ОМИК, потому что это враги Ирана. По словам Сеймура Херша (Seymour Hersh), который провел журналистское расследование для журнала New Yorker, администрация Буша снабжала ОМИК деньгами и оружием и даже проводила подготовку боевиков на базе в Неваде начиная с 2005 года. Иными словами, если Херш прав, то США поддерживали террористов — союзников своего врага, которого мы убили отчасти оттого, что считали, что он поддерживает каких-то других террористов (которых он не поддерживал), только потому что эти террористы — враги другого нашего врага. Понятно? Даже если Херш ошибается, существует длинный список американских лидеров и чиновников, которые хотели бы сделать так, чтобы он был прав. Члены «омиковского лобби», как его часто называют, поддерживают по меньшей мере исключение группы из списка группировок, официально признанных террористическими, а зачастую — также вооружение или финансирование боевиков. Среди них два бывших директора ЦРУ, бывший директор ФБР, бывший генеральный прокурор, первый директор по внутренней безопасности в администрации Буша, первый советник по национальной безопасности Обамы, Руди Джулиани и Говард Дин. Проект резолюции Палаты представителей, призывающей исключить ОМИК из списка террористических группировок, поддержан 97 конгрессменами. Неспроста про-омиковская позиция может казаться путаной и даже противоречивой. Мир слишком сложен и взаимозависим для того, чтобы принцип «враг моего врага — мой друг» работал в качестве внешнеполитической программы. Это ведет к тому, что США действуют против собственных долгосрочных интересов, «решая» краткосрочные проблемы и создавая еще большие долгосрочные. Примеры: поддержка арабских диктаторов, дабы не допустить усиления арабских исламистских партий, которые вскоре могут прийти к власти, поддержка латиноамериканских правых, которые в конечном итоге оказывались кровавыми диктаторами, поддержка антисоветских боевиков, которые позже обращались против нас, и так далее. Порой США даже поддерживают таких врагов наших врагов, которые оказываются и нашими активными врагами: например, афганского наркобарона Ахмеда Вали Карзая или, начиная с 2003 года, ливийского лидера Муаммара Каддафи. Однако условно предположим, что американские сторонники ОМИК правы, утверждая, что радикальная марксистская группировка, убившая в 1970-х годах шесть американцев, позже стала — и навсегда останется — такой же американской, как яблочный пирог. Но все равно поддержка террористической группировки с большей вероятностью приносит зло, чем добро. У США долгая история поставок оружия повстанцам, партизанам и явным террористам, которые готовы сражаться за нас с нашими врагами. Даже когда это работает — а часто это не работает — боевики, спонсируемые Соединенными Штатами, часто занимаются распространением оружия, нагнетают антиамериканские настроения и увековечивают циклы насилия, которые могут продолжаться годами и порой выходить из-под контроля. Когда Конгресс выделил миллионы долларов на программы ЦРУ по поддержке антисоветских боевиков в Афганистане, значительная часть оружия и денег шла заведомым экстремистам. В памятной записке ЦРУ от декабря 1984 года «фундаменталисты», такие как лидер моджахедов (и сегодняшний враг американцев) Гульбеддин Хекматияр назывались «наилучшими бойцами» и, следовательно, наилучшими получателями американской помощи. Даже те афганские экстремисты, которые не обратились против США, сеяли в стране хаос, насилие, недоверие, коррупцию, преступность, бедность, которые терзают ее уже 30 лет — и для этого они пользовались американскими деньгами и оружием. Давайте, исходя из презумпции невиновности ОМИК и ее американских сторонников, предположим, что группировка, которая долго вела себя как террористическая организация, будет теперь выступать в роли борцов за свободу, сражающихся с иранским режимом, не нанося ущерба иранскому обществу (для нее это было бы чем-то новым, и большинство иранцев воспринимает ее совсем иначе). Даже в этом случае поддержка группировки с большой долей вероятности ударит рикошетом и скорее повредит интересам США, чем пойдет им на пользу. Продолжающийся тридцать лет американо-иранский конфликт может, грубо говоря, пойти по одному из четырех путей: смена режима изнутри (революция, которая, как показывают неудачные протесты 2009 года, крайне маловероятна), смена режима извне (война под предводительством США, что тоже крайне маловероятно после провала в Ираке), «большая сделка», участники которой вырабатывают приемлемые условия мира или статус-кво. Первые два варианта слишком нереалистичны, чтобы принимать их в расчет, а статус-кво не приносит ожидаемых результатов, с чем, похоже, согласно большинство наблюдателей. Остается большая сделка. Эта логика одинаково очевидна как в Вашингтоне, так и в Тегеране, но сочетание взаимного недоверия с внутриполитическими соображениями постоянно сводит на нет попытки примирения. Иранское руководство далеко не монолитно, и некоторые лидеры Ирана выражали желание примириться с США — и даже стремились к этому. Режим все более оттесняет на обочину политической жизни этих сторонников разрядки — отчасти потому, что их попытки примирения все чаще воспринимаются как дорогостоящая ошибка. В Тегеране усиливается убежденность в том, что американцам нельзя доверять, а параллельно крепнут позиции тех официальных лиц, которые предпочтут окопаться и готовиться к затяжному конфликту, нежели рисковать еще одной попыткой разрядки. А ничто так не помогает окопаться, как ядерная программа. Сенсационное известие о том, что США поддерживали ОМИК (к которой иранцы относятся примерно так же, как американцы — к «Аль-Каиде»), вероятно, снизит вероятность заключения большой сделки, поскольку стремление к миру будет для иранских официальных лиц означать более высокий внутриполитический риск. Любой иранский лидер, который считает, что разрядка — не так уж неплохо, проводя этот курс, уже имел дело с политическим риском, и теперь это, вероятно, еще менее желательно. Скорее всего, это еще больше ухудшит отношение народа к США и ослабит его готовность к разрядке. Иранцы могут задаться вопросом: как США смеют говорить, что поддерживают иранский народ, если финансируют террористическую группу, которая атакует иранцев? Антиамериканский национализм — это, пожалуй, наилучшее средство сохранения поддержки внутри страны, которое осталось у верховного лидера аятоллы Али Хаменеи и его фракции. Это известие — не говоря уже о фотографиях с мероприятия в поддержку ОМИК, ежегодно проводимого в Конгрессе — скорее всего, сблизит иранский народ с режимом, усилит позиции сторонников жесткого курса и обессмыслит попытки США оказывать «мягкое влияние» на иранцев. Поддержка ОМИК может означать определенную краткосрочную выгоду. Возможно, эта группировка передавала ценные сведения по иранской ядерной программе и причастна к убийству иранских ученых-ядерщиков (хотя неясно, насколько это полезно). Но долгосрочные последствия, хотя их невозможно предсказать, могут быть гораздо хуже. Независимо от того, какую вооруженную группировку в каком уголке мира мы поддерживаем, эта история, похоже, всегда повторяется.
Макс Фишер (Max Fisher), "The Atlantic", США
Источник:
Голос России
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий