19 марта 2012
Иранскому миру тысячи лет, которые можно в общих чертах поделить на три чётко различимых этапа: Первый - Древняя Персия. Многонациональная и многоэтническая империя, объединённая общей законодательной властью (539 г. до н.э. до VII века н.э.); второй этап - Арабо-исламское господство (начиная с VII века). Господство, которое постепенно угасало на протяжении двух веков. В XVI веке Иран официально стал шиитским государством и окончательно откололся от суннитского мира. Более того, он заключает союз с папскими государствами против Османского Халифата, владычествующего над арабским миром; третий этап - Современный Иран, начиная с Конституционной Революции 1906 года и подхватившего её знамя движения Моссадыка, вплоть до Народной Революции 1979 года и нынешних политических процессов — эпоха борьбы за демократию и современное государство, основанное на гражданских правах. У арабского мира на счету — своя тысячелетняя история. Однако, несмотря на обширное и зачастую значительное политическое, интеллектуальное и художественное наследие, над его настоящим по-прежнему довлеет всепроникающий исламизм, и, несмотря на поверхностные изменения, он входит в 21й век практически лишённым современных светских и культурных норм. Хотя с подъёмом ислама, народы Аравийского полуострова и Северной Африки прошли через арабизацию, Иран продолжает сохранять свои национальные черты, несмотря на господство ислама. Пусть Иран и является сегодня Исламской Республикой, он остаётся независимым от суннитского большинства благодаря шиитской религии. В то время как остальные арабские государства были колонизированы европейскими державами после распада Османской Империи, Иран стойко сопротивлялся колонизации на протяжении 19го и 20го веков. Вопреки мощному давлению и влиянию царской России и колониальной Великобритании, Иран никогда не был формально колонизирован. Рождение современных арабских государств Примерно в 1915 году, когда стало ясно, что Османской Империи не пережить Первую Мировую Войну, британцы и французы обратили свои взоры на арабские домены Империи. Книга «Семь столпов мудрости» за авторством археолога и тайного агента Британской империи Т.Э. Лоуренса, известного также как Лоуренс Аравийский, детально описывает историю Великого арабского восстания против Османской империи, начавшейся в 1916 году с поддержки колониальных держав. Согласно, разведывательному донесению Лоуренса, датированному январём 1916 года, восстание «выгодно для нас, поскольку оно отвечает нашим текущим целям, способствует разрушению исламского блока, разгрому и развалу Османской Империи, а также потому, что государства, последующие за турками, не будут представлять для нас опасности. Арабы ещё менее постоянны, чем турки. Если управлять ими должным образом, они так и останутся политической мозаикой, узором враждебных княжеств, неспособных к политическому объединению». В сущности, секретное соглашение Сайкса-Пико и Декларация Балфура, подписанные соответственно в 1916 и 1917 годах, создали Ближний Восток в его нынешнем виде. Они дало жизнь Сирии, Ираку, Ливану, Иордану и Израилю, а также обречённой вечно жить без собственной государственности Палестине. Само существование этих государств и по сей день остаётся источником раздора и смуты. Даже после краха колониальной системы, границы, определённые Сайксом и Пико, остаются в силе. Несмотря на то, что в глазах многих арабов и эти границы, и возведённые британцами и французами на престол династии всегда были нелегитимными, де факто, такое положение вещей остаётся объективной реальностью. С самого появления арабского мира повторяется одна и та же история. Со времён обретения арабскими странами независимости, роль ведущих западных держав — изначально Великобритании и Франции, позднее Соединённых Штатов — была неразрывно вплетена в полотно их государственности: политические курсы, основанные на поддержке местных элит, в первую очередь всегда служили и продолжают служить западным нуждам. В современную эпоху, арабскую политику исчерпывающе описывают абсолютные монархи и пожизненные президенты. В арабских странах отсутствуют демократические традиции, а позиции левых и либералов, как правило, слабы. Таким образом, задача противостоять внешнему влиянию ложится на плечи националистов и исламистов. Была ли Арабская весна по-настоящему арабской? Отчаяние вынудило уличного торговца Мохамеда Буазизи совершить публичное самоубийство 17 декабря 2010 года, запустив по всему арабскому миру волну уличных протестов, которые получили название Арабской весны. Миллионы граждан, зачастую во главе с женщинами и молодёжью, вышли на улицу, скандируя требования дать им работу и демократические права. Благодаря новым социальным сетям и коммуникационным технологиям протесты подобно эффекту домино охватили улицы всех арабских стран. Весь арабский мир был охвачен протестами. Два диктатора — президент Туниса Бен Али и египетский «Фараон» Мубарак — были вынуждены сдаться или сбежать. Абсолютные монархии и пожизненные президенты дрогнули, и даже начало казаться, что диктатурам приходит конец. У многих возникло ощущение, что протесты, начавшиеся из-за «куска хлеба» и человеческого достоинства, в конце концов, приведут к демократии. По прошествии нескольких месяцев картина прояснилось и сейчас мы можем анализировать ситуацию с большей ясностью. На самом деле, арабские протесты были вызваны нехваткой еды и работы — эти нужды остры и по сей день. Более того, арабская рецессия со свойственной арабам низкой производительностью труда была только усилена глобальным экономическим кризисом. В большинстве затронутых протестами стран рецессия значительно усугубила и без того нестабильную ситуацию. Многие арабские тираны пали, но сами государственные аппараты остались в целости и сохранности и всё ещё обладают огромным потенциалом по сдерживанию реальных перемен. Бедственное положение рабочего и ослабление среднего класса разоряет те самые социальные группы, что стояли у истоков Арабской весны. Теперь же поддерживаемые основными державами реакционные силы под предводительством Саудовской Аравии, начали переламывать ситуацию в свою пользу. Несмотря на то, что миллионы арабов продолжают выходить на улицы, результаты остаются крайне неопределёнными. Возник всё возрастающий риск возврата к сектантству, и, похоже, что нас ждёт старый добрый Ближний Восток: богатые ресурсами пространства, ждущие своих колонизаторов, абсолютные монархи, пожизненные президенты, военные хунты — весь спектр диктатур на службе крупных держав. И всё это время, обычным гражданам продолжают отказывать даже в самых базовых правах. Я задам вопрос: «Что в действительности стояло за западной поддержкой Арабской весны в самом её начале?» В определённых кругах «реалистов» из западных канцелярий и государственных департаментов считалось, что арабские диктатуры уже не в состоянии обеспечить стабильность и были начаты поиски новых её гарантов. Чтобы не оттолкнуть от себя правящие верхушки, которые Запад поддерживал десятилетиями, был разработан план «мирного перехода». Было решено прекратить давление с требованиями сиюминутного насаждения повсеместной демократии, а заставить местные элиты уважать базовые права человека — законность, свободу слова и честные выборы — именно потому, что их недостаток и был причиной нестабильности. Никаких больше неоконсерваторов и сброшенных с высоты в 40,000 футов бомб, принуждающих к демократии — им на смену должны были прийти реальные реформы. Никакого экспорта демократии — скорее её распространение. Своего рода мягкий неоконсерватизм, делающий ставку на то, что постепенные реформы принесут большую стабильность, нежели деспотизм. Этот умеренный подход мог бы стать шагом к более устойчивому равновесию, новой стабильной системе, умиротворив общество и дав гражданам базовые права. Однако, что же произошло на самом деле? Чахлые экономики Туниса, Египта и Йемена были предоставлены сами себе, в то время как все усилия были направлены на дестабилизацию Сирии. В то же время, богатому нефтяному королевству Саудовской Аравии было позволено не только жестоко подавить внутренние акции протеста, но и направить свои войска в Бахрейн и поддержать фундаменталистов в Сирии. Граждане последней действительно борются за демократию, но поступает всё больше свидетельств того, что костяк оппозиции состоит из салафитов (за которыми стоит Саудовская Аравия). Чего мог достичь и что мог потерять Иран из-за Арабской весны? На Иранском плато, расположенном в самом сердце Ближнего Востока, сосредоточены 60% мировых энергетических ресурсов. Иран, подобно своим ближневосточным и евразийским соседям, находится в самой гуще геополитической борьбы. Исторически, он связан с Китаем и Индией, восходящими восточноазиатскими державами, с Центральной Азией и Россией (которая, несмотря на снижение своего влияния, остаётся мощной геополитической силой) посредством Кавказа, а культурно — с Европой. С голосом Ирана, чьё культурное влияние простирается от Кашмира до Средиземного моря, приходится считаться всему неспокойному исламскому миру. Если подняться над конфессиональной или исламистской идентификацией, влияние Ирана на Ближнем Востоке обусловлено историческим весом Персидской цивилизации. Это историческое влияние особенно заметно в Афганистане и Ираке. Таким образом, Иран в состоянии проводить многовекторную политику, преследуя свои национальные интересы и делая ставки почти на всех участников без большого риска для себя. Иран может придерживаться прагматической линии в Центральной Азии и на Кавказе, где он вместе с Арменией противостоит шиитскому Азербайджану. Действуя в рамках этой политики, Иран стремится к взаимопониманию с Россией на Кавказе (Чечня и Осетия), а также с Китаем, уйгурское сообщество которого также исповедует ислам. Более того, хотя Иран и называет себя «Исламской республикой», это не мешает ему поддерживать светские режимы — вроде режима Башара аль-Асада в Сирии. Нынешние иранские власти (Верховный лидер Хомейни и традиционное духовенство) воспринимают Арабскую весну как «Исламское пробуждение», вдохновлённое Иранской революцией 1979 года. На их взгляд, название «Арабская весна» неправильно передаёт суть происходящих процессов: не арабская, а скорее исламская; и не весна, а, подобно исламской революции в Иране, постоянный процесс. В то же время, Ахмадинежад и часть Стражей революции считают арабские протесты «Гражданским пробуждением», а представители иранской «Зелёной волны» видят её продолжением начатой ими борьбы за гражданские права. Преимущества и недостатки Арабской весны для Ирана Для Исламской республики Иран Арабская весна таит в себе как плюсы, так и минусы. В то время как крах режима Мубарака в Египте открыл двери иранскому влиянию, Тегеран рискует потерять Сирию как союзника. Хотя протесты в Бахрейне, Йемене, Саудовской Аравии и многих других странах могут укрепить иранские позиции, усиление саудовской династии (которую поддерживают — или терпят — Европа и Америка), рассчитывающей втянуть Марокко, Иордан и Египет в Совет сотрудничества арабских государств, играет явно против Ирана. Всем известно, что значительное число участников арабских восстаний — салафиты, глубоко анти-шиитские по своей природе и почти всегда настроенные против Ирана. Одним из многих отзвуков Арабской весны следует считать усилившиеся различия турецких и иранских интересов. Есть множество свидетельств ухудшения отношений между Ираном и Турцией. Мало того, что арабским революционерам были насквозь видны неловкие иранские попытки присвоить себе часть лавров вдохновителей Арабской весны, но и Турция попыталась заработать политический капитал на драматических ближневосточных событиях в попытке поднять престиж и политический вес среди арабов пусть и в ущерб своему прошлому партнерству с Ираном. Иран действительно может усилить своё влияние в арабском мире, поддержав Арабскую весну, но другая грань этого обоюдоострого клинка — высокий риск ещё большей изоляции. Новый курс Ирана указывает на Турцию как на часть большого американо-израильско-саудовского плана по уничтожению новой волны «Исламского пробуждения». Согласно этому курсу, Соединённые Штаты, теряющие своих марионеток в арабских странах (Мубарака, Бен Али и других), решили использовать Турцию, чтоб уменьшить свои потери. «JDP — это новый инструмент США, планирующих использовать его для смены иранского режима после неудачи Зелёного движения в 2009 году», — гласит эта риторика. Геополитически, Арабская весна стала театром опосредованной войны между США и Ираном, двумя разными системами, двумя менталитетами. В основе конфликта — противоречия США как последней глобальной сверхдержавы и Ирана как державы регионального масштаба. Иран поддерживает мятежи Арабской весны там, где это ему выгодно (Египет, Ливия, Йемен, Бахрейн), в то же время, выступая в защиту государственных методов силового воздействия в Сирии. Это — чистой воды отражение американской политики, также основанной на корыстных интересах: США закрывает глаза на репрессии в Саудовской Аравии и поддерживает дестабилизацию режима в Сирии. Бывший премьер-министр Российской Федерации Евгений Примаков сказал в интервью Der Spiegel: «Марш-бросок 2000 полицейских из Саудовской Аравии и ОАЭ в Бахрейн, направленных туда дабы задушить мятеж в зародыше, был бы невозможен без согласия Америки». Иран — это царство противоречий, но ахиллесовой пятой его режима по-прежнему остаётся некоторая незрелость, мешающая властям разглядеть стремление собственных граждан к демократии. Этот внутренний порок не позволяет Ирану развить своё влияние в арабских странах дальше определённой черты. Амир Мадани (Amir Madani), < Институт политических стратегий (Рим, Италия), специально для Iran.ru
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий