Энергетическая стратегия России на Ближнем Востоке

06 декабря 2010
A A A


Одним из приоритетных и перспективных направлений внешней политики России последних лет является эффективный энергетический диалог с государствами Большого Ближнего Востока. Это не только продолжение прежних традиций, но и налаживание новых контактов. Сегодня активно развивается сотрудничество с этим, на первый взгляд, чуждым европейцу миром, и настало время для того, чтобы закрепить наметившиеся тенденции и осуществить совместные шаги по развитию обоюдовыгодных отношений. Приоритетами для нефтегазовых проектов российского бизнеса в регионе являются энергетические поля Саудовской Аравии, ОАЭ, Катара, Кувейта, Ирана, Алжира, Ливии, Египта, Судана. Каковы же сегодня результаты российской стратегии? Что из задуманного удалось реализовать отечественным нефтяникам, а что до сих пор осталось «в проекте»? РОССИЯ — ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ: ПАРТНЕРЫ И СОПЕРНИКИ Являясь одним из ведущих игроков в международной системе оборота энергоресурсов, Россия занимает весьма серьезные позиции на мировом рынке углеводородов, активно соперничая с другими энергетическими державами. В последние годы страна занимает первое место в мире по запасам природного газа (23 процента) и по объемам его ежегодной добычи (25 процентов мировой торговли). Помимо этого Россия лидирует по добыче нефти, обеспечивая 12 процентов от общего объема продаваемого в мире «черного золота». Подобные показатели априори требуют со стороны нашего государства проведения четкой и взвешенной энергетической политики по отношению к другим нефтегазовым «тяжеловесам», которыми по праву являются государства Персидского залива. Причем осуществлять ее необходимо не «в лоб», как это довольно часто бывало, а предельно аккуратно, призвав на помощь дипломатическую поддержку интересов российских топливно-энергетических компаний за рубежом. Одним из наиболее действенных механизмов ведения государственной энергетической политики и, как следствие, «продвижения» отечественного бизнеса на Большом Ближнем Востоке может служить переговорный процесс с участниками Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) и Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ). При осуществлении долгосрочной государственной стратегии в регионе Персидского залива следует также убедить местных предпринимателей в необходимости расширения сферы капиталовложений. Саудовская Аравия издавна конкурирует с Россией за место первого производителя нефти в мире. Благодаря тому, что в 2009 году ОПЕК призвал Эр-Рияд снизить квоты добычи, России удалось-таки примерить «желтую майку» лидера. По итогам года добыча нефти в России выросла на 1,5 процента, добравшись до отметки более чем в 10 млн. баррелей в сутки. В свою очередь, соответствующий ежесуточный показатель в Саудовской Аравии, понизившись на 10,6 процента, остановился на 9,7 млн. баррелей. Показательно, что «подъем» отечественного ТЭК случился в тот момент, когда многие энергетические державы болезненно переживали период экономического спада, явившегося результатом глобального финансово-экономического кризиса, который существенно повлиял не только на динамику нефтяных цен, но и на спрос сырья на мировом рынке. Тем не менее, пока у «конкурентов» закрывались скважины и простаивали трубопроводы, Россия ввела для нефтяных компаний новые налоговые стимулы, подтолкнув их не просто к продолжению, а к существенной активизации добычи сырья. Сокращение налогов сделало свое благое дело, и в скором времени доходы, стоимость акций и авторитет российских «передовиков» — «Лукойла» и «Роснефти» — выросли как на дрожжах. Кроме того, образовавшееся место под солнцем охотно разделил с отечественными фирмами британский нефтяной гигант British Petroleum, имеющий с «Тюменской нефтяной компанией» совместное предприятие ТНК-ВР. С одной стороны, в силу благоприятных обстоятельств Москва опередила Эр-Рияд по добыче «черного золота», однако с другой — Россия не только не идет «ноздря в ноздрю», но и уступает «трамвайную остановку» Саудовской Аравии в объемах экспорта. Если сегодня оба игрока, сохраняя мнимое спокойствие, делят рынки сбыта, то в будущем между ними неминуемо развернется жесткая конкурентная борьба за европейское и азиатское (преимущественно китайское) направления. В этой связи центральной проблемой, касающейся перспективных отношений с Королевством, для Москвы является поиск долгосрочного обоюдовыгодного партнерства. К сожалению, здесь есть довольно существенные «камни преткновения», препятствующие положительной динамике развития эффективных двусторонних хозяйственных связей. Прежде всего, речь идет о слабо развитой нормативно-правовой базе, регулирующей торгово-экономические отношения обеих стран. Можно лишь назвать документ с витиеватым названием — Генеральное соглашение о торгово-экономическом, инвестиционном, научно-техническом, культурном, спортивном и молодежном сотрудничестве между правительствами Российской Федерации и Королевства Саудовская Аравия 1994 года и Конвенцию об избежании двойного налогообложения доходов и капитала 2007 года. Стоит напомнить, что конвенция была подписана сторонами в рамках первого в истории официального визита главы российского государства в Саудовскую Аравию, состоявшегося 11—12 февраля 2007 года. Поездка В. В. Путина в компании с представителями крупного отечественного бизнеса и государственных структур была во многом направлена на то, чтобы содействовать скорейшему созданию базы двустороннего взаимодействия. Авторитетное издание «Аш-Шарк аль-Аусат» писало, что данное событие станет действенным катализатором, равно как и первый в истории российско-саудовских отношений визит наследного принца Абдаллы четырехлетней давности, поэтапного роста межгосударственного энергетического партнерства. Действительно, тогда и сейчас в перспективные интересы обеих сторон входят нефтепромышленность и энергетика. Совместная работа на этих направлениях ведется, и есть ее определенные результаты. После подписания Соглашения о сотрудничестве в области нефти и газа 2003 года был запущен масштабный проект по освоению саудовских недр при помощи российских специалистов. 26 января 2004 года компания «Лукойл Оверсиз» выиграла тендер по разведке и разработке месторождений природного газа на Блоке А, расположенном в центральной части пустыни Руб эль-Хали. Рассчитанный на 40 лет контракт предусматривает создание СП с государственной нефтяной компанией Saudi Aramco, в котором российская фирма станет оператором проекта. В 2007 году учрежденный таким образом LUKSAR («Лукойл Оверсиз» — 80 процентов и Saudi Aramco — 20 процентов) объявил об открытии скоплений углеводородного сырья по результатам глубокого разведочного бурения на структуре Тухман. В том же году был заключен контракт на сумму более 100 млн. долларов между «Стройтрансгазом» и Saudi Aramco на строительство нефтепровода «Шейба-Абкайк», протяженность которого составит более 200 километров. Отрадно, что и Москва, и Эр-Рияд, понимая высокую «цену вопроса», не оставляют будущее совместных энергетических проектов на откуп лишь бизнес-структурам, обеспечивая последним государственную поддержку на самом высшем уровне. Второй официальный визит первого лица Саудовской Аравии в Москву 21—23 ноября 2007 года еще более упрочил шансы двух стран наладить поистине взаимовыгодную кооперацию в инвестиционной и энергетической областях. Со своей стороны, предпринимательская артиллерия также не сидит сложа руки. В Джидде в 2009 году прошли саудовско-российский бизнес-форум и выставка «Новые возможности для торгово-промышленного сотрудничества». Руководство «Лукойла» отметило, что реализуемый компанией проект, являясь первым и пока единственным на территории Королевства, полностью соответствует инвестиционным критериям и, если все пройдет гладко, то российские нефтяники будут стремиться расширить свое присутствие на местном рынке. Летом 2010 года прошло очередное заседание совместной Межправительственной Российско-Саудовской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Российский министр энергетики С. И. Шматко заявил, что не только «Лукойл», но и другие отечественные компании будут иметь возможность в честной конкурентной борьбе принять участие в реализации крупных инфраструктурных проектов на территории Саудовской Аравии. Шансы отечественных игроков на победу стали бы предпочтительнее, если в ближнесрочной перспективе доработать и подписать двустороннее Соглашение о поощрении и взаимной защите капиталовложений, по подготовке которого специалисты Минэкономразвития России активно ведут консультации с саудовскими коллегами. Ожидать этого вполне можно, так как на одном из последних раундов переговоров экспертам двух стран удалось существенно улучшить текст документа по сравнению с вариантом, обсуждавшимся в рамках предыдущих встреч. Какие же положения проекта Соглашения вызывают разногласия? Нормы, касающиеся режима инвестиций, экспроприации, перевода платежей, применения Соглашения во времени, порядка урегулирования споров между инвестором и государством, принимающим инвестиции. К примеру, саудовцы предлагают прописать в проекте Соглашения положения, гарантирующие полный и безусловный национальный режим инвесторам в отношении осуществления любых видов деятельности в связи с их капиталовложениями. Однако российские разработчики считают данный подход неприемлемым, поскольку он не учитывает существующие в отечественном законодательстве ограничения на деятельность иностранных инвесторов на территории России. В этой связи каждой из сторон предлагается предоставлять национальный режим иностранным инвесторам с учетом тех изъятий, которые зафиксированы в их законодательстве. Еще одним примером вполне может служить статья об экспроприации капиталовложений инвесторов. Саудовские специалисты настаивают на предоставлении инвесторам режима наибольшего благоприятствования в отношении всех вопросов, связанных с возможной экспроприацией их капиталовложений (порядок и размер компенсации при экспроприации, расчет процентов в случае задержки выплаты компенсации и т. д.). Российские юристы считают более обоснованным в данном случае применение в отношении иностранных инвесторов такого порядка возмещения ущерба, причиненного их капиталовложениям вследствие экспроприации, который бы гарантировал полную компенсацию такого ущерба и не зависел бы от суммы компенсаций, выплачиваемой инвесторам других стран. То есть с учетом того, что такая компенсация может быть ниже реальной рыночной стоимости экспроприированного имущества. Пока стороны ищут юридический статус-кво в вопросе привлечения капиталовложений, эволюция их коммерческих отношений в области ТЭК набирает положительную динамику, основанную на реальных проектах, за которыми в будущем неминуемо последуют еще более масштабные и бюджетные сделки. Например, вполне перспективной может оказаться сотрудничество в технологической сфере. Обусловлено это сегодняшними амбициями России по увеличению нефтедобычи на шельфе. Саудовская Аравия в этом смысле достаточно квалифицированный и опытный потенциальный партнер. Несмотря на то, что российский шельф и шельф Персидского залива разнятся, вероятность технологического партнерства все же возможна. Объединенные Арабские Эмираты представляют особый интерес. 19 мая 2010 года «Роснефть» подписала с Crescent Petroleum соглашение о стратегическом партнерстве с целью совместной реализации проектов на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Результат не заставил себя ждать. 5 июня в эмирате Шарджа было официально объявлено о вхождении российской компании на условиях концессии в реализуемый фирмой из ОАЭ проект. Предстоит освоить перспективный участок площадью в 1,243 тысячи квадратных километров и представляющий собой пустынную территорию, западная часть которой занята Оманскими горами (Аль Хаджар). Доля «Роснефти» составляет 49 процентов, Crescent Petroleum — 51. Как ожидается, первоначальные инвестиции в размере около 60 млн. долларов будут вложены в бурение первых двух скважин глубиной до 2,5 километра. Суммарные же капиталовложения могут составить порядка 630 млн. долларов. Менеджмент компаний договорился: если в результате буровых работ на участке, где возможно обнаружение газового и газоконденсатного месторождения, будут получены основания для объявления о коммерческом открытии, стороны создадут совместную компанию-оператора с целью дальнейшего освоения участка, добыча на котором начнется не ранее 2013 года. В перспективе, с помощью газотранспортной и газоперерабатывающей инфраструктуры в Шардже, природный газ будет перерабатываться и доставляться конечным потребителям на быстрорастущие рынки северных эмиратов, а также отправляться на экспорт. При этом «Роснефть» и Crescent Petroleum будут использовать опыт и ресурсы сервисных компаний, базирующихся в регионе, что отвечает обоюдным интересам. Несколько лет назад мне довелось оценивать инвестиционную привлекательность Эмиратов, а также степень возможных рисков по просьбе сотрудников концерна «Роснефть». В результате проведенного исследования были получены весьма многообещающие для российских нефтяников выводы, которые, судя по всему, во многом и были учтены при реализации совместного проекта. Сегодня в ОАЭ функционируют более 400 российско-эмиратских СП, имеются представительства таких крупных компаний, как «Лукойл Оверсиз» и «Стройтрансгаз». В июле 2008 года «Стройтрансгаз» и «Dolphin Energy Ltd.» подписали контракт стоимостью 418 млн. долларов на строительство газопровода «Тавила-Фуджейра» в ОАЭ. Это первый масштабный проект в области ТЭК на территории Эмиратов, реализацию которого будет осуществлять российская сторона. Однако, учитывая нынешнюю активизацию двустороннего партнерства, можно в скором времени ожидать существенного увеличения количества и качества совместных проектов. Из-за своих солидных размеров инвестиционные ресурсы ОАЭ, прежде всего эмирата Абу-Даби, представляют высокую привлекательность для российской стороны. Резервы Инвестиционного управления Абу-Даби, самого большого государственного инвестора, приближаются к 900 млрд. долларов. Отмечу, что согласно данным Федеральной службы государственной статистики Российской Федерации, объем накопленных эмиратских инвестиций в Россию на конец 2008 года составил чуть более 163 млн. долларов. Стоит оговориться, что названных показателей не удалось бы достичь без помощи официального визита главы российского государства — первого за 35-летнюю историю совместных отношений. Президент В. В. Путин, посетивший ОАЭ 10 сентября 2007 года, в ходе переговоров уделил немало времени обсуждению перспектив двустороннего инвестиционного партнерства. Примечательно, что к этому моменту стороны на институциональном уровне подготовили неплохой задел для развития многоплановых отношений. Была учреждена Межправительственная Российско-Эмиратская комиссия по торговому, экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которую с российской стороны возглавляет С. И. Шматко, с эмиратской — министр иностранных дел А. аль-Нахайян. Налаживать предпринимательские контакты призван Российско-Эмиратский Деловой Совет, соглашение о создании которого было подписано в Дубае в мае 2006 года между Российско-Арабским Деловым Советом при ТПП России и Федерацией ТПП ОАЭ. ОАЭ поэтапно превращается в важный региональный центр реэкспортной торговли, совершенствует и расширяет систему действующих свободных экономических зон, все более аккумулируя международные финансовые и инвестиционные потоки, продолжает создавать промышленные предприятия, развивает энергетику и инфраструктуру, включая нефте- и газопроводы. Рынок Эмиратов по праву можно назвать привлекательным и перспективным. Катар и Россия активно обсуждают создание комиссии по сотрудничеству в газовой сфере. Необходимость появления подобного института возникла в результате того, что сегодня контакты между российскими и катарскими газовиками существенно участились. Так, в ходе визита в эмират В. В. Путина в 2007 году был подписан меморандум о взаимопонимании между «Лукойлом» и Qatar Petroleum в области совместного освоения, разработки и добычи углеводородов на территории Катара. Помимо крупнейшей российской частной нефтяной компании, прочно усиливает свои связи с Дохой «Газпром», в 2008 году договорившийся с Qatar Liquefield Gas Co. и National Iranian Oil Co. о создании СП. Кроме того, ряд других отечественных компаний, среди которых можно особо выделить «Роснефть» и «Газпром нефть», проявляют активную заинтересованность в налаживании долгосрочного сотрудничества с Катаром. По мнению местных аналитиков, российские компании могли бы участвовать в тендерах (как они это успешно делают в соседних странах региона), присылать на работу квалифицированных специалистов и передовое оборудование, стать не только подрядчиками, но и партнерами с определенной долей в том или ином совместном энергетическом проекте. Важно подчеркнуть, что в государственной программе развития страны до 2030 года инвестиции в зарубежную инфраструктуру отнесены составителями в разряд приоритетных целей. В этой связи можно рассчитывать, что российская экономика подпадет под действие этого документа и катарские капиталовложения и имеющийся опыт позволят российским нефтяникам освоить самые прогрессивные технологии, которые в настоящий момент в нашей промышленности пока практически не применяются. Последствия глобального экономического кризиса в меньшей степени затронули Катар, чем других крупнейших экспортеров углеводородов. Нефтегазовый сектор страны продолжал стремительно развиваться, и по итогам 2009 года рост экономики составил 9,5 процента по сравнению с предыдущим. Площадкой, на которой могло бы расцвести сотрудничество Москвы и Дохи, вполне мог бы стать Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ). В конце марта 2010 года премьер-министр Катара и по совместительству министр иностранных дел шейх Х. Аль Тани, посетив Россию, провел официальные встречи с Д. А. Медведевым, В. В. Путиным, а также российской бизнес-элитой. Особый интерес в ходе переговоров вызвал вопрос будущей совместной работы обеих стран в рамках ФСЭГ. Стоит напомнить, что в декабре 2008 года в Москве, в ходе 7-й министерской встречи ФСЭГ, эту структуру из неформального объединения преобразовали в международную правительственную организацию. В Форум входят Алжир, Боливия, Венесуэла, Египет, Иран, Катар, Ливия, Нигерия, Россия, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея. А в декабре 2009 года на 9-й министерской встрече ФСЭГ в Дохе единогласным решением ее первым генеральным секретарем избрали представителя России Л. В. Бохановского. Нередко СМИ, некоторые эксперты и аналитики отождествляют ФСЭГ с «газовой ОПЕК». На мой взгляд, данное ассоциативное наименование не обосновано, так как оно никоим образом не отображает сущность организации, в уставе которой не предусмотрено никаких рычагов, позволяющих ей регулировать цены на газ. Напротив, согласно своему уставу, ФСЭГ не может заниматься квотированием газодобычи. Кроме того, между Россией, Ираном и Катаром есть определенные разногласия. Тегеран настаивает, чтобы газовый форум в перспективе квотировал бы добычу газа и таким образом способствовал росту цен на топливо. Москва видит будущее организации как структуры, занимающейся совместными проектами по созданию, предположим, газотранспортных сетей. Доха связывает свои газовые проекты с поставками СПГ в Европу. Помимо этого, государственная монополия Qatar Petroleum обладает высоким потенциалом сотрудничества с «Газпромом» на рынках Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Представители «Газпрома», посетившие Доху весной 2010 года, заранее изучили возможность участия в тендере на разработку одного из блоков Северного месторождения в консорциуме с другими компаниями. И, как следствие, восприняли предложение катарской стороны принять участие в проектах по добыче и сжижению природного газа в Катаре после 2014 года, когда мораторий на расширение добычи на Северном месторождении может быть снят. «Газпром» рассчитывает на кооперацию с Катаром в реализации совместных проектов по освоению газовых месторождений Ямала. 19 апреля 2010 года министрами энергетики двух стран было подписано соответствующее соглашение. По замыслу разработчиков сторон ресурсную базу проекта «Ямал СПГ» может составить Южно-Тамбейское газоконденсатное месторождение. В перспективе предполагается построить комплекс по производству СПГ мощностью 15—16 млн. тонн топлива в год и в 2017—2018 годах, начав производство, осуществлять поставки в Европу, Северную и Южную Америку, а также страны АТР. В перспективе, если начнутся поставки по нефтепроводу «Восточная Сибирь — Тихий океан» в Китай, который остро нуждается в «черном золоте», то российская нефть может занять около 4—6 процентов рынка АТР. Учитывая качество сырья, а также транспортную доступность, восточносибирское топливо вполне сможет потеснить основных игроков. Кувейт способен дать российской стороне многое в плане накопленных финансовых ресурсов и опыта в добыче «черного золота». Однако до сих пор между странами отсутствуют совместные крупные нефтегазовые проекты. Почему? На мой взгляд, ингибитором в данном случае является информационный вакуум, который испытывают потенциальные инвесторы двух государств. 16 мая 2010 года прошли переговоры министра иностранных дел России С. В. Лаврова со своим коллегой и по совместительству заместителем премьер-министра Кувейта шейхом М. Сабахом ас-Сабахом, прибывшим в Москву, чтобы обсудить вопросы энергетического партнерства. По словам арабского чиновника, в будущем Кувейту могут понадобиться навыки и опыт российских нефтяников в области нефтедобычи, которую кувейтское правительство планирует постепенно увеличивать и к 2020 году ежесуточно добывать до 5 млн. баррелей, вместо нынешних 2,65 млн. Вообще подобная задача стоит перед странами-членами ОПЕК, которые вынуждены находить свое место под солнцем на вновь формирующемся мировом энергетическом рынке. В начале сентября 2009 года на очередной встрече картель высказал публичные претензии к России в связи с тем, что та не сокращала производство нефти на фоне низких цен, как к тому призывала организация. Тогда глава ОПЕК А. аль-Бадри заявил, что встревожен нежеланием России сотрудничать с организацией, а министр энергетики Катара А. аль-Атийя раскритиковал Москву за то, что она не присоединилась к решениям ОПЕК о сокращении добычи. На что его российский коллега ответил: Россия будет развивать сотрудничество с ОПЕК, однако решение об объеме экспорта нефти будет принимать на основе своих национальных интересов. Реформирование ОПЕК, приватизация и увеличение ближневосточных инвестиций в российскую энергетическую отрасль — вот тот путь, который видят аравийские монархии для решения новых задач. Начало этому процессу кувейтскими властями успешно положено. Кувейт поддерживает тесные связи с Россией во многих отраслях энергетики. Москве следует и дальше укреплять энергетическое партнерство с Эль-Кувейтом. Во-первых, в географическом плане Россия расположена ближе к Кувейту, чем какая-либо европейская страна. Во-вторых, оба государства являются крупнейшими нефтедобытчиками. Это обстоятельство очень важно для проведения взаимовыгодной экспортной политики на мировом нефтяном рынке. Россия выглядит для арабских инвесторов привлекательно и в силу специфики их капитала, тесно связанного с государством и правящими кланами. Это особенно характерно для Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта, предпринимательские круги которых предпочитают полный контроль над бизнесом, хотят сами принимать все ключевые решения. Однако за пределами своих стран для них это не всегда по силам. Вот почему кувейтские инвесторы десятилетиями держали нефтедоллары на западных счетах, и лишь в последние годы правящая семья решила диверсифицировать капиталовложения. Что касается российского участия на кувейтской территории, то в перспективе оно возможно в ряде следующих проектов. Например, «Сибнефть», участвуя в консорциуме, наряду с иностранными корпорациями, возглавляемыми Chevron, может претендовать на осуществление многомиллиардного проекта по развитию северных нефтяных месторождений Кувейта. Компании «Машиноимпорт», «Трест Коксохиммонтаж», «Технопромэкспорт» участвовали в предквалификации и в торгах на осуществление проектов в системе Kuwait Oil Company. «Роснефть» также всерьез рассматривает возможность выхода на энергетический рынок Кувейта. Каков же здесь инвестиционный климат? Твердым «плюсом» Кувейта является практически весь пакет макроэкономических и микроэкономических критериев, особенно с учетом высокого уровня развития хозяйственной инфраструктуры. Страна до сих пор является одним из «оазисов» благополучия и процветания во всем регионе. Это подтверждается тем, что в государстве принят закон о прямых иностранных инвестициях, который нацелен на привлечение в промышленность иностранного капитала. Теперь потенциальный российский инвестор может осуществлять свою деятельность на основании лицензии, выданной ему по решению министра торговли и промышленности в соответствие с рекомендацией, сделанной комитетом по иностранному капитальному инвестированию после получения одобрения в соответствующих компетентных органах. Стоит особо отметить, что кувейтским законодательством предусмотрен ряд привилегий иностранным инвесторам. Во-первых, освобождение от уплаты подоходного налога или любых других налогов на период, не превышающий десяти лет с момента действительного начала осуществления проекта, с освобождением от уплаты налога с новых инвестиций, вкладываемых в данный проект, на аналогичный период времени. Во-вторых, предоставление возможности избегания двойного налогообложения, заключение соглашений, исключающих возможность двойного налогообложения. В-третьих, полное или частичное освобождение от уплаты таможенных пошлин и сборов при ввозе машин, оборудования, запасных частей, необходимых для сооружения, замены, расширения и развития деятельности, а также сырья, полуфабрикатов, упаковочных материалов, необходимых для целей производства. В-четвертых, выделение земли и объектов недвижимости для целей инвестирования в соответствии с законами и подзаконными актами Кувейта. В-пятых, возможность задействовать иностранную рабочую силу в соответствии с законами и подзаконными актами Кувейта. Иран, находящийся под гнетом санкций, тем не менее пытается вести с Россией энергетические переговоры, однако диалог едва ли можно назвать положительным. Нефтегазовые отношения двух стран на современном этапе строятся по принципу: «и колется, и хочется». Еще до санкций ООН российские нефтегазовые компании, за исключением «Газпрома», прекратили свое сотрудничество с Ираном. Показательным в этой связи является пример с компанией «Лукойл Оверсиз». Она до недавнего времени совместно с норвежской StatoilHydro вела геологоразведочные работы на иранском месторождении Анаран, но вышла из совместного проекта. Вдобавок к этому российская компания перестала экспортировать нефтепродукты в Тегеран. Однако Кремль ожидает возобновления углеводородного партнерства. После резкого сокращения ВТС с Ираном, которое выразилось в Указе Д. А. Медведева от 22 сентября 2010 года о прекращении поставок Тегерану ЗРК С-300, образовавшуюся брешь в двустороннем торгово-экономическом партнерстве вполне могло бы устранить более тесное и плодотворное сотрудничество двух стран на нефтегазовом поле. И почва для этого есть: в рамках VIII Международного нефтегазового конгресса, прошедшего 22—24 июня 2010 года в Москве, состоялась 1-я российско-иранская конференция «Деловое и технологическое сотрудничество в нефтегазовой сфере». В ходе мероприятия представители Исламской республики, весьма зависящей от зарубежных поставок нефтепродуктов ввиду нехватки в стране нефтеперерабатывающих мощностей, заметили, что, несмотря на описанный выше прецедент с «Лукойлом Оверсиз», в перспективе Тегеран все же планирует обсуждать запуск и реализацию совместных проектов в нефтегазовой сфере. В частности, сотрудничество в осуществлении операций «swap» с газом, поставляемым с территории Туркменистана в обмен на эквивалентное количество углеводородов, передаваемое «Газпрому» для реализации на юге Ирана. Исламская республика всерьез заинтересована привлечением российской стороны к строительству мощностей по производству СПГ, НПЗ в провинции Гулистан на севере страны, нефтепровода из каспийского порта Нека в порт Джаск в Оманском заливе. Иранские власти готовы рассматривать предложения российских компаний по освоению новых нефтяных и газовых месторождений в Иране на бестендерной основе. В настоящий момент «Газпром нефть» продолжает вести переговоры с правительством Ирана о работе на двух нефтяных иранских месторождениях Азар и Шангуле, договор о разработке которых «дочка» газового монополиста заключила с Иранской национальной нефтяной компанией в прошлом году. Похоже, российская компания серьезно намерена выйти на иранский рынок, что демонстрирует с завидным постоянством. В 2008 году «Газпром нефть» хотела получить иранский проект «Северный Азадеган», который в результате достался китайской стороне. Совместные проекты в сфере нефтегазохимии, в частности на месторождении Южный Парс, намерен реализовать «Сибур Холдинг». Пожалуй, крупнейшим из потенциально возможных сделок можно назвать активизацию «Газпрома» в разработке месторождения Южный Парс. Оно содержит около 8 процентов мировых и половину всех иранских запасов газа, что составляет порядка 14 трлн. кубометров. В западных СМИ встречаются сообщения о том, что в скором времени «Газпром нефть», «Роснефть» и «Татнефть» начнут поставки бензина в Иран. Отечественные компании действительно готовы осуществлять поставки нефтепродуктов в Иран, но при наличии коммерческого интереса. Об этом несколько раз в ходе переговоров с иранской стороной официально заявлял министр энергетики России. Москва и Тегеран даже подписали совместное заявление о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, согласно которому будет рассматриваться возможность учреждения совместного банка по финансированию нефтегазовых и нефтехимических проектов, а также будет изучена возможность создания совместного предприятия, которое будет работать в указанных направлениях. Руководители трех названных выше российских компаний весьма сдержанно и осторожно комментируют заявления министра по поводу будущего экспорта нефтепродуктов, однако не отрицают такого сценария. Лукойловцы также уверены, что при существенной минимизации имеющихся сегодня многочисленных политических и экономических рисков сотрудничество их компании с иранской стороной может начаться вновь на условиях buy-back («покупаю обратно»), позволяющих миновать конституционный запрет на предоставление права пользования недрами на основе концессии и соглашения о разделе продукции. В соответствии с контрактом buy-back иностранный инвестор вкладывает денежные средства, например в проект повышения нефтеотдачи месторождения или в разведку запасов углеводородов, получая взамен компенсацию, покрывающую вложенные средства с учетом процента и прибыли. Причем инвестор получает компенсацию не в денежном выражении, а в виде сырья, добытого в ходе осуществления проекта. Срок действия контракта buy-back обычно составляет 7 лет, а компенсационный период — 5. Прогнозировать тяжело, но ясно наверняка: если поставки бензина и другого топлива из России в Иран будут осуществляться, максимальную выгоду обеим сторонам извлечь не удастся. Транспортировка углеводородов будет проходить через Каспийское море и по железной дороге через Туркмению и Азербайджан, а расходы на транзит повысят стоимость топлива. Тем не менее с политической и с экономической точек зрения нефтегазовое сотрудничество двух соседствующих государств вполне оправдано. КАСАЕВ Эльдар Османович, специалист по инвестициям в энергетику стран Ближнего Востока и Африки, соискатель МГИМО (У) МИД России
Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.