Современную историю Ирана за последнее столетие можно в значительной степени рассматривать как повествование о непрекращающейся борьбе за национальное достоинство перед лицом иностранного господства и попыток раскола страны.
Сегодня возвращение Резы Пехлеви, сына свергнутого иранского шаха, в качестве предполагаемой «альтернативы», продвигаемой из-за рубежа, в частности Израилем, знаменует собой новый эпизод вмешательства, который необходимо тщательно проанализировать, учитывая риски, которые он представляет для суверенитета и внутренней сплочённости Ирана.
Ослабевающая популярность монархической ностальгии в Иране резко контрастирует с постоянными попытками за рубежом искусственно раздуть фигуру Резы Пехлеви. Это не просто сентиментальное стремление, а тщательно спланированная политическая и медийная операция, организованная иностранными агентами влияния, которые видят в крахе глобального неолиберального консенсуса возможность повлиять на геополитическое будущее Ирана.
Цифровые кампании, распространение фейковых аватаров в социальных сетях и использование искусственного интеллекта для создания соблазнительных нарративов о «монархическом восстановлении» — всё это новое лицо инженерии дестабилизации.
Официальный визит Резы Пехлеви в Израиль в 2023 году следует рассматривать как продуманный шаг в рамках логики гибридной войны, где общественное мнение само по себе становится ключевым полем битвы. Создание политических фикций с помощью цифровых платформ, структурированных сетей дезинформации и местных исполнителей следует логике подрыва институциональной и гражданской легитимности Исламской Республики и продвижения идеи о том, что только монархическая и прозападная реставрация может «спасти» Иран.
Колониальный архетип в оппозиционных СМИ
В отличие от Исламской Республики, которая опирается на свои корни и устойчива к фрагментации, операция, построенная вокруг Пехлеви, делает ставку на медийные шоу и создание виртуальных сценариев социальной мобилизации. Проекция «демократических движений», которых на самом деле не существует, позволяет внешним игрокам оправдывать будущие вмешательства, будь то экономические, технологические или, в конечном счёте, военные.
Сложность цифровых кампаний достигла беспрецедентного уровня благодаря систематическому использованию фейковых аккаунтов, сгенерированных искусственным интеллектом поддельных видео («дипфейков») и массовой вирусной динамике распространения сообщений, соответствующих интересам Израиля. Эти стратегии направлены не только на то, чтобы вызвать недовольство внутри страны, но и на то, чтобы сформировать международное восприятие Ирана как государства, не имеющего собственного проекта, нуждающегося в иностранной опеке и, следовательно, «подходящего для восстановления» под руководством марионеточного лидера.
Самый вопиющий парадокс этого явления заключается в полном разрыве между Резой Пехлеви и чаяниями иранского народа. В Иране нет значительной социальной базы для монархизма; в национальной исторической памяти имя Пехлеви ассоциируется с репрессиями, пытками, коррупцией и утратой суверенитета. То, что иностранные кураторы считают достоинством — полное принятие Пехлеви западной повестки, — в Иране воспринимается как предательство, как явное доказательство отсутствия у него какого-либо автономного национального проекта.
Израильский план, далёкий от стремления к подлинной демократизации, направлен на структурную раздробленность и уязвимость Ирана, чтобы страна не могла выступать в качестве независимого регионального игрока. В этом свете потенциальное восстановление монархии — не более чем инструмент для подчинения национальной политики диктату «тех, кто вчера бомбил города, а сегодня предлагает изгнанных королей». Было бы оскорблением для исторического интеллекта Ирана предположить, что после жертв, принесённых революцией и войной, народ смирится с возвращением к формуле, которая служит только иностранным интересам.
Еще более тревожным фактором является готовность некоторых оппозиционных групп, в частности монархистов-пахлавистов, оправдывать и даже восхвалять военное насилие Израиля против иранского гражданского населения и его жестокость по отношению к палестинцам. Это случай крайнего смещения идентичности, когда коллаборационизм перестает быть простым политическим оппортунизмом и превращается в навязчивое стремление получить одобрение «белого Запада», даже ценой отказа от собственной истории и предательства общей борьбы.
Проявления ненависти к палестинцам в некоторых частях диаспоры, давление на пропалестинских активистов и использование риторики о правах человека для легитимизации военной агрессии — всё это свидетельствует о том, что для кругов, поддерживающих режим Пехлеви, этот вопрос сегодня является не политической альтернативой для Ирана, а геополитической и социальной программой по обелению, которая пренебрегает этикой и игнорирует долгосрочные последствия.
Исламская Республика и антиколониальная ось: автономия под давлением
Современный опыт Ирана, воплощённый в Исламской Республике, следует рассматривать не только как сопротивление государства, но и как коллективную главу в долгой истории антиколониальной борьбы, которая определяла развитие Азии и Африки в XX веке. В этом смысле постреволюционная политическая структура, существующая в Иране, представляет собой реализацию освободительного проекта, направленного против постоянных попыток подчинения и фрагментации, осуществляемых иностранными державами.
Центральное положение национальной автономии обусловлено не идеологическим упрямством, а скорее историческим ответом на международную изоляцию и постоянное давление со стороны гегемонистских блоков, которые, как и Израиль, стремятся изменить региональный порядок в соответствии со своими интересами. Перед лицом многоплановых атак — санкций, кампаний по дезинформации, тайных операций по дестабилизации — иранскому государству удалось разработать ряд политических, социальных и стратегических механизмов, направленных на защиту национального суверенитета и обеспечение того, чтобы дискуссии о будущем страны велись преимущественно в рамках общественной и суверенной сферы Ирана.
В нынешних условиях «информационной войны» и дипломатического давления сохранение Ирана как автономного государства является, прежде всего, демонстрацией намерений противостоять глобальному порядку, который по-прежнему воспроизводит колониальные иерархии. Исламская Республика стала региональным центром сопротивления тем проектам, которые под разными предлогами стремятся превратить такие страны, как Иран, в пассивных наблюдателей за ходом истории. Перед лицом новых попыток опеки и фрагментации коллективная приверженность Ирана сохранению своей политической и культурной динамики свидетельствует о преемственности с более ранними антиколониальными движениями и подтверждает, что только через признание различий и организованную защиту можно представить себе горизонты справедливости и достоинства в XXI веке.
Внешнее давление, как это ни парадоксально, укрепило базовый национальный консенсус в Иране: защита территориальной целостности, региональная солидарность против колониальных проектов и повсеместный отказ от «решений», навязываемых сверху. Операция вокруг Пехлеви, которая уже демонстрирует признаки истощения и не имеет реальной социальной базы, должна послужить предупреждением: иностранное покровительство, будь то в монархическом или технократическом обличье, всегда приводит к ослаблению национальной самостоятельности и структурному подчинению.
Иран и Палестина
Одним из аспектов, который систематически игнорируют сторонники монархической и произраильской повестки, является общая судьба Ирана и Палестины. Тот же пропагандистский аппарат, который сегодня бомбит сектор Газа и спонсирует «золотое изгнание» Пехлеви, вчера — и завтра — равнодушно взирает на страдания иранцев сквозь призму структурной исламофобии.
Заявленная Ираном солидарность с Палестиной — это не прихоть и не тактический ход, а историческое понимание того, что представляет собой колониализм в регионе: превращение народов в второстепенные фигуры на глобальной шахматной доске, а также их материальное и символическое уничтожение. Таким образом, освобождение Палестины структурно связано с выживанием суверенного и автономного Ирана, как ясно показала история последних десятилетий.
Случай с Резой Пехлеви, ставшим проводником израильских операций по оказанию влияния, — это лишь одна глава в более масштабной истории: в XXI веке попытки манипулировать Ираном, ослабить его и подчинить себе продолжаются. На фоне иллюзий о привнесенной современности и манящих песен коллаборационизма Пехлеви защита автономии и суверенитета Ирана представляется единственной альтернативой, обладающей исторической последовательностью, институциональной жизнеспособностью и социальной легитимностью для решения современных проблем.
Разоблачение дезинформационных операций, укрепление национального единства и подтверждение солидарности с народами, подвергающимися колониальному господству, начиная с Палестины, — необходимые условия для того, чтобы Иран сохранил свою самостоятельность и построил достойное будущее, основанное на независимости и самоопределении. Это не просто политический вопрос, а вопрос экзистенциальный: суверенитет нельзя ни делегировать, ни сдать в аренду. История неизменно показывает, что всякий раз, когда Иран проявлял стойкость, он побеждал.
Ксавье Виллар
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий