Иранские мотивы

28 декабря 2009
A A A


Вообще-то я планировал пробыть в Иране две недели. И не ожидал, что эта страна так очарует меня, что я задержусь в ней на два месяца…А ведь первые шаги по иранской земле не предвещали ничего хорошего. Всюду – портреты грозного аятоллы Хомейни. Какой-то странный тип заорал на меня и замахнулся палкой... Покупаю на рынке финики, а продавец не хочет брать с меня денег: говорит – бесплатно! Я опасаюсь: наверняка какой-то иранский «лохотрон». Посторонние люди подходят на улице – знакомятся. И зовут в гости. Первое, что приходит на ум: хотят завести за угол в темное место… И только на второй день пребывания в Иране стало понятно, что эти опасения напрасны. Оказывается, на рынке с иностранца действительно не берут денег за мелкие покупки. А в гости иранцы приглашают для того, чтобы попотчевать европейца и поговорить с ним о том о сем. Теперь-то я точно знаю: самые гостеприимные люди на свете – это иранцы. Русская церковь …В Тегеране тяжело дышать. Город окружен горами, он спрятался в каменном мешке, и автомобильные выхлопы практически не выветриваются отсюда. Солярка стоит около рубля за литр, и водители, отправляясь на обед, оставляют машину с включенным двигателем. Над городом висит плотный серый смог, через 20 минут пешей прогулки начинает кружиться голова. Многие здесь ходят в респираторах. «Это еще что, – «успокоили» меня в российском консульстве, – сейчас зима, более или менее жить можно. Вы бы видели, что здесь творится летом… Большинство посольств переезжает в свои летние резиденции в горы на окраине Тегерана». Побывать в Тегеране и не посетить русскую церковь? Она – последнее напоминание о некогда богатой русской духовной жизни в Иране. Еще в конце XVI века иеромонах Никифор основал на земле Древней Персии первый русский приход. К началу ХХ века в Иране действовала Русская духовная миссия, а к 1917 году здесь насчитывалось около 50 русских православных храмов. За три последующих года было потеряно все, что создавалось более трех веков. В начале 40-х годов на пожертвования русских эмигрантов в Иране вновь появилась русская церковь – Свято-Николаевский собор, подчиненный Русской зарубежной православной церкви. В 80–90-е храм пришел в запустение, в 1995 году по просьбам прихожан Свято-Николаевская церковь была присоединена к Московскому патриархату. Направляясь к церкви, я пытался представить себе, как этот храм смотрится среди мечетей, какой у него сейчас приход, остались ли здесь потомки белоэмигрантов. Вспомнился рассказ одного моего знакомого, работавшего в советское время в Тегеране и встретившего там сына знаменитого нефтепромышленника Степана Лианозова. Наследник одного из богатейших людей царской России, разговаривавший на дореволюционном изящном русском языке, все спрашивал у моего знакомого: «Милый мой, что же теперь моя усадьба Алтуфьево, цела ли?» Церковь расположилась у бывшего посольства США, заборы которого разукрашены лозунгами: «Америкой правит дьявол!», «Мир без США!» и т.п. Как ни пытался я взглядом отыскать среди плотной застройки купола с крестами – безуспешно. Хорошо, что все в округе знают, где расположена русская церковь. Дверь открыла женщина-иранка. Сообщила на ломаном русском, что настоятель, отец Александр, уехал в Дубай, добавив что-то вроде: «У него там очень много работы», и захлопнула дверь. Наверное, поехал исповедовать наших грешниц… Иранская Сибирь В день отъезда в Тегеране моросил дождь, превратившийся в снег, как только мы выбрались из столицы. Оказывается, снег в Иране обычное дело, а город Ардебиль здесь называют «иранской Сибирью»: температура там доходит порой до минус 30. Даже в маленьких горных городках Ирана есть приличные рестораны, где можно согреться и славно пообедать. Рестораны – колоритные. Не за счет кухни, она здесь стандартная для Востока – кебабы, шашлык, рис. Главная их изюминка – то, что они нередко располагаются в зданиях старых ханских бань. Они уже много лет не используются по прямому назначению, зато сохранили свои прелести: романтичный полумрак, расписные колонны, своды, разноцветные витражи. Иранцы любят говорить о политике. Главные темы, конечно, США и Исламская революция. Что интересно: люди довольно открыто высказывают свои взгляды. Многие признаются в симпатиях к дореволюционному режиму, а деньги с изображением шаха вставляют в рамочки с выдержками из Корана и вешают на стену. Другие заявляют, что идеалы революции преданы, что имам Хомейни 20 лет прожил на одном месте, в городе Кум, и носил платье, пока оно не изнашивалось, а теперь… и презрительно машут рукой… Но как бы ни ругали свое правительство иранцы, экономические успехи Ирана очевидны. Понятно, что основа местной экономики – нефть и газ. Что еще? Страна – мировой лидер по экспорту фиников и фисташек (в городе Домган есть даже большой памятник фисташке!), на втором месте – по абрикосам, на третьем – по винограду, мандаринам и грецким орехам. Ну, и конечно, знаменитые иранские ковры, от экспорта которых страна получает несколько миллиардов долларов в год. В Иране больше десятка автозаводов: Peugeot, Mercedes, Volvo и т.д. Дороги – в превосходном состоянии, во все концы страны проложены скоростные автомагистрали, есть несколько платных автобанов. Поразительная статистика: со времен Исламской революции население в Иране выросло с 30 до 70 млн человек! Зарплаты в Иране невысоки – в среднем около 200 долларов в месяц, – но цены на продукты очень низкие. На доллар можно купить 20 килограммов хлеба. Или запастись на несколько дней молоком, сыром, маслом и рисом. И вот еще что: нигде в Иране я не встретил ни одного нищего! Мужское и женское Разговоры о жестоких порядках в Иране преувеличены. За воровство здесь руки не отрубают, а пьяных не побивают камнями. Да, алкоголь строго запрещен, но из-под полы достать бутылку виски – не проблема. Если же полицейские обнаружат ее у вас, то в тюрьму вряд ли потащат. Запретную жидкость, скорее, просто выльют на землю. Пьяного на улице, конечно, задержат, но, как правило, все закончится небольшим штрафом и вытрезвителем. Основным дурманящим средством в Иране является тарьяк (опиум-сырец). Его курят везде. Гостю тарьяк предлагают в качестве угощения. При этом по закону за тарьяк полагается немалый срок. Но, похоже, полиция закрывает глаза на существующее положение дел. Смертная казнь в стране применяется главным образом к убийцам и насильникам. А что касается публичного обезглавливания и четвертования, то иранцы говорят, что подобное случается крайне редко, обычно по упорному настоянию какого-нибудь фанатичного судьи. Но проведение таких показательных казней всегда связано с множеством проблем. Наиболее строго соблюдаются правила, касающиеся женской одежды и гендерного разграничения. Все в Иране делится на мужское и женское: места в автобусе, места в зале ожидания и т.п. Даже на улице в толпе иранцы умудряются делиться по половому признаку. В школах мальчики и девочки учатся раздельно, в университетах – вместе. На этом в свое время настоял аятолла Хомейни. Что касается добрачных отношений, то согрешивших, как правило, женят между собой. По действующим в Иране законам возможны и временные браки – вроде наших гражданских. Однако случается такое редко, ведь после подобных «союзов» женщине крайне сложно нормально выйти замуж. Чтобы жениться, мужчина должен заплатить калым. Причем сумма не маленькая – от 10 до 100 тысяч долларов. Для большинства иранцев – неподъемные деньги. Иногда мужчины не могут жениться до 40 лет, зарабатывают на калым. В итоге нужная сумма все равно не набирается. Жених выплачивает невесте 30–50 процентов калыма, а остальное во время бракосочетания записывается ему в долг. При разводе мужчина обязан выплатить его. То есть развестись большинство тоже не может. Более того, жена в любое время имеет право потребовать выплаты части долга либо всей суммы через суд. В жизни такие ситуации происходят, конечно, редко, но этот «долг» явно накладывает отпечаток на семейную жизнь иранцев. Бросается в глаза то, что иранские женщины властны, активны, общительны. Ну а строгости в одежде, кажется, ничуть их не стесняют. Иранки стремятся красиво выглядеть. Многие носят европейскую одежду, часто можно увидеть джинсы, поверх которых надевают что-то вроде короткого сарафана. У модниц заметна косметика на лице. Поэты прошлого и современности Мешхед иранцы называют священным городом. Здесь находится гробница восьмого праведного имама – имама Резы. И чувствуется повышенный религиозный градус. Возгласы и призывы религиозного толка слышны на улице постоянно. Даже в битком набитом автобусе находятся заводилы, начинающие выкрикивать суры. А весь автобус повторяет их хором. Но при восклицании «Аллаху акбар» необязательно всем падать на колени и молиться. В Иране живут не только мусульмане, ко всем верующим относятся с уважением. На входе в гробницу имама никто не поинтересовался моим вероисповеданием. Гробница – это гигантский комплекс зданий: мечети, столовые, библиотека, медресе. А в центре красуются золотые минареты и вытянутый золотой купол, под которым и покоятся останки имама Резы. Дальше все происходило само собой: толпа паломников внесла меня под своды этого самого большого в Иране зеркального замка, припечатала к раке имама и также вынесла назад на улицу… Высокий уровень культуры народа в Иране очевиден. Иранцы легко читают наизусть Хафиза, Фирдоуси, Саади, Омара Хайяма. Наибольшей любовью к поэтам отличаются ширазцы. Шираз, город, который часто называют «сердцем иранской культуры», расцвел в XIII–XIV веках, когда здесь жили величайшие поэты Хафиз и Саади. Ореол столицы персидской культуры витает над Ширазом по сей день. Писать стихи возлюбленной в Ширазе – обычное дело. Конечно, романтичные отношения развиваются с учетом мусульманской строгости, и лирика до адресата часто не доходит. Поэтому заезжему европейцу с радостью открывают сердце. И перевода не нужно. За два дня пребывания в Ширазе я не только выслушал массу стихов, но и познакомился на улице с большим числом людей, неоднократно побывал в гостях, послушал домашний концерт, был приглашен в частную школу живописи, где участвовал в мистерии «Персидский ковер и керосиновые лампы». Мавзолей Хафиза, окруженный садом, находится в северо-восточной части города, у подножия горы Аллаху Акбар. Это излюбленное место отдыха горожан. В последнюю среду года к источнику у мавзолея выстраивается огромная очередь. Люди верят, что, если в этот день полить голову водой из источника и загадать желание, оно обязательно сбудется. По легенде, таким же образом сам Хафиз умолил Бога дать ему поэтический дар, чтобы воспеть ширазскую красавицу Шах-Набат. По дороге к усыпальнице другого великого поэта, Саади, мое внимание привлек старинный дом напротив мечети Насир-эль-Мольк. В нем помещался офис какой-то компании. Оказалось, этот дом построил в XIX веке один богатый любитель живописи. Сотрудники фирмы любезно устроили гостю экскурсию. В холле собрана коллекция тончайших миниатюр. Рассказывают, что ширазские умельцы иногда пользуются одним-единственным волосом в качестве кисточки. Комнаты дома – невероятное смешение эпох и цивилизаций. Стены, потолок, пол – всё в фигурных зеркалах, которые обрамляют портреты французских красавиц и картины, представляющие сцены из персидского эпоса или религиозную тематику… Ну вот и мавзолей Саади. Возле тихого пруда бродят люди, кто-то нараспев читает стихи поэта. Саади стал первым персидским поэтом, признанным на Западе еще в XVII веке. Двум его основным произведениям – «Гулистан» («Розовый сад») и «Бустан» («Фруктовый сад») – до сих пор отдают должное ценители поэзии. И не только в Иране. Дозд зъят Иран – довольно безопасная страна. Но местные, опасаясь из-за моей европейской внешности, иногда говорили: «Дозд зъят!» («Бандитов много!»)… Это сегодня Шуштар – провинциальный городишко, а раньше здесь находилась резиденция шаха. Расположен город у границы с Ираком, эта местность считается самым опасным местом в Иране. Здесь восемь лет шла ирано-иракская война, наводнившая округу оружием, да и ситуация в нынешнем Ираке далека от порядка. Меня же настолько расслабило иранское гостеприимство, что я забыл об элементарной осторожности, когда подсел в машину к двум арабам. Со мной они говорили на фарси, а между собой общались по-арабски. Удалось уловить смысл нескольких фраз: «Он не понимает…», «там есть люди…». На полпути из Шуштара в Ахваз водитель свернул с трассы в пустыню и достал пистолет. Тут-то я и очнулся. Выскочил из машины вместе с вещами, но дальше деваться было некуда. В ответ на мою попытку бегства водитель выстрелил! Целил в ногу, но промахнулся. Рюкзак в итоге кое-как удалось отбить, а вот фотоаппарат грабители все-таки сорвали с плеча. После чего машина скрылась во тьме. До ближайшей деревни оказалось километров пять. Первый же крестьянин, услыхав о «дозде», завел свой грузовик, и уже глубокой ночью мы приехали в полицию Шуштара. Моя история переполошила едва ли не весь город. Приходили журналисты, брали интервью. Еще бы, ограбление здесь такое невиданное дело! Мэр города поселил меня в лучшую гостиницу и приказал повару в ресторане угадывать все мои желания. Оценить теплый прием мешало сожаление о фотоаппарате, с которым пропали сотни фотографий. Надежд получить технику обратно у меня не было никаких. Как ни старались полицейские города помочь мне, грабителей отыскать не удалось. Горожане хотели купить вскладчину для меня новый фотоаппарат, но принять от гостеприимных иранцев такой подарок рука не поднялась. Атомный городок Последний пункт путешествия по Ирану – знаменитая атомная станция в Бушере. В 70-х годах ее строили немцы, которые обустроились здесь основательно: и коттеджи построили, и пекарню, и даже маленький пивзаводик. Это был настоящий западноевропейский оазис. После Исламской революции Хомейни заморозил стройку, а строителей, которые забрали с собой и пивзаводик, отправил домой. С 1995 года станцию строят российские специалисты. Но когда она будет сдана в эксплуатацию, не ясно. То у Ирана проблемы с финансированием, то проблемы с МАГАТЭ, то никак не решат, откуда брать ядерное топливо, то вдруг возник вопрос, кто и как будет управлять станцией, и т.п. Так что посмотреть на знаменитый объект очень хотелось. Тем более что появился повод: разболелся зуб. В Бушере же – русский городок со всей инфраструктурой, включая и клинику. Отправился туда в надежде отыскать стоматолога. От Шуштара до Бушера около 400 километров. На подъезде к Бушеру плакаты: «Мы развиваемся не для наращивания военной мощи – для прогресса!», «Иран имеет право быть современным!» В городе познакомился с иранцем, работающим на станции, который согласился доставить меня к секретному объекту. Мы сели в такси и через полчаса были на КПП. Водитель сказал охране, что везет русского, и полицейские даже не поинтересовались ни моими документами, ни содержимым большого рюкзака. Так я оказался на территории атомного объекта. Послышалась родная речь. Русские с иранцами спешили на работу. Моему вопросу о том, к кому можно обратиться с больным зубом, народ удивлялся: «Как к кому? Идите к Семену Евгеньевичу, он сегодня до двух принимает». Здесь, в городке, живет около 1300 наших сограждан, специалисты часто меняются, и меня, видимо, приняли за своего – новенького, прибывшего работать на станции. Тут же подскочила энергичная женщина средних лет: «Так вы едете завтра на экскурсию? Деньги сдавали?» Вынужден был признаться, что я здесь впервые и не являюсь сотрудником станции. Отношение ко мне сразу переменилось. Появился очевидный интерес. Мужчина, явно уставший после смены, несмотря на то, что я его ни о чем не спрашивал, начал рассказывать о жизни здесь: «Все слава богу. Живем на охраняемой территории в коттеджах, которые остались от немцев. Все у нас здесь есть: телевизоры, магазины, пекарня, эвкалипты растут, есть теннисные корты, бассейн, море – рядом. Солнце и тепло круглый год. Если бы не сухой закон и летняя жара – вообще рай… Ну а Семен Евгеньевич – это в медпункте, идите в наш городок, вон там, за проходной». Я направился в указанном направлении. Но охранники-иранцы на проходной не проявили к моим зубам никакого сочувствия. А как только узнали, что я здесь не работаю и не приехал в гости к родственникам, судорожно стали названивать по телефону. Один из них даже вышел из будки и встал рядом со мной, чтобы я никуда не сбежал. Видимо, подозрение вызывало и то, что я никак не мог привыкнуть к мысли о необходимости полностью перейти на русскую речь, и вставлял слова то на английском, то на фарси. Охрана, наверное, решила, что я лишь выдаю себя за русского, а на самом деле – шпион. Через несколько минут появился улыбчивый молодой человек, который сказал, что «все о’кей», забрал мой паспорт и удалился. Я, вспомнив свои злоключения в других восточных странах, понял, что нахожусь в руках службы госбезопасности. Дальше все проходило по обычному сценарию: объездив всех начальников станции, решили везти меня для допроса в Бушер. В отличие от спецслужбистов других стран местные оказались добрыми. Даже жалостливыми: по дороге подобрали раненого воробья, положили в машину, а потом вызволяли птичку, заползшую в заваленный барахлом багажник. Допрашивали вежливо, позаботились об обеде и русском переводчике. Когда узнали об ограблении, стали качать головами и разводить руками. Обещали взять расследование под свой контроль и предложили немного «загладить вину иранского народа», одарив меня огромным пакетом иранских сладостей. Затем, посчитав мою одежду не подходящей для такого холодного времени года, вся команда отправилась на рынок искать для гостя зимнюю куртку! На прощание предупредили, что приближаться к атомному городку запрещено, тем более что «нет там никаких стоматологов!». И велели никому не рассказывать, где находится станция. Это – государственная тайна. Цифры и факты Исламская Республика Иран граничит с Арменией, Азербайджаном, Туркменистаном, Афганистаном, Пакистаном, Ираком и Турцией. На протяжении 3000 лет во главе Ирана находились самодержавные правители. В 1906 году, после принятия первой Конституции, страна стала парламентской монархией. Революция 1979 года положила конец монархическому строю. Значительную роль в формировании этнического состава населения Ирана сыграло расселение арийских племен, пришедших на Иранское плато во второй половине II тысячелетия до н.э. Название страны происходит от слова «арии». Официальный язык Ирана – персидский (фарси). Арабский язык, несмотря на незначительную долю арабского населения, являясь языком Корана и исламских наук, широко используется в религиозной практике. 98,8 процента населения Ирана исповедуют ислам. 91 процент мусульман являются шиитами. Конституция признает право на свободное проведение религиозных обрядов за иранскими зороастрийцами, иудеями и христианами. Иран занимает 5-е место в мире по добыче нефти, являясь одним из ведущих мировых экспортеров черного золота. По данным на 2003 год, в стране действовало 136 университетов и вузов. В Иране нет традиции создания публичных библиотек, но имеется множество специализированных библиотек, в частности при крупнейших мечетях и семинариях.
Источник: РУССКИЙ МИР

Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.