21 марта 2007
Владимир Кара-Мурза: После сегодняшнего отказа российской стороны признать получение многомиллионных перечислений из Тегерана Москва намерена сдержать обещание приостановить работы по строительству АЭС в Бушере. Тему обсуждаем с Раджабом Сафаровым, генеральным директором Центра изучения современного Ирана. Как вы считаете, насколько удачный момент для российско-иранского конфликта выбран? Раджаб Сафаров: Момент выбран крайне неудачный, я бы сказал, поскольку процесс строительства Бушерской АЭС сейчас находится на завершающей стадии. И как раз март месяц является принципиальным сроком, чтобы российская сторона согласно обещаниям и обязательствам, которые она взяла на себя в сентябре прошлого года, начала поставлять в Иран ядерное топливо – ключевой момент во всем процессе строительства Бушерской АЭС. И как раз этого боятся очень многие, и в первую очередь Соединенные Штаты. Потому что совершенно очевидно, что, обладая достаточным количеством ядерного топлива, Тегеран вооружится новым весомым аргументом, и мировое сообщество в режиме он-лайн, по крайней мере, должно будет признать Иран в качестве страны, которая обладает ядерными компонентами. И это принципиально меняет всю систему взаимоотношений с Ираном. Тегеран хорошо это понимает и настаивает все-таки на выполнении обязательств со стороны России. И вот эти разногласия в финансовых схемах выглядят, с одной стороны, нелепо, а с другой стороны, являются весомым аргументом для того, чтобы каким-то образом решить политические задачи. Владимир Кара-Мурза: Руководитель Центра экологической политики Алексей Яблоков, член-корреспондент Российской Академии наук, стоял у истоков проблемы. Алексей Яблоков: Президент Российской Федерации господин Ельцин публично заявил после того, как в 1993 году разразился скандал, участником которого был и я: "Мы изымаем военную компоненту из наших соглашений с Ираном". То, что в российско-иранских контактах военная компонента была, было ясно уже в 1993 году. Можно добавить и роль господина Адамова в этом. А его роль была очень серьёзна: институт под его руководством поставил чертежи в Иран реакторов, в которых можно делать плутоний. Многое, что было сделано. И тогда уже и учёным, и политикам, всем, кто был причастен к этому делу, было абсолютно ясно: Иран встал на путь создания атомной бомбы. Иран просто за два миллиарда долларов покупал наши атомные технологии, в том числе посылал студентов обучаться, которые потом будут делать и уже, наверное, сейчас делают эту бомбу. Это опасное развитие событий для России. Да, атомщики получат два миллиарда долларов за атомную станцию в Бушере. Но когда России придется оборонять свои южные рубежи, то система ПРО будет стоить в десять раз дороже. Раджаб Сафаров: Аргументы, которые только что привел господин Яблоков, абсолютно несостоятельны. Несостоятельны они по той причине, что в ельцинское время Россия, тем более в решении таких глобальных проектов, как строительство атомного проекта в Бушере, согласовывала все свои попытки, шаги и решения с Соединенными Штатами. И странным выглядит утверждение господина Яблокова, что именно тогда Иран встал на путь создания ядерного оружия, когда практически все внешнеполитические и внешнеэкономические решения Россия контролировались из США, которые ни в коем случае не допустили бы даже теоретическую возможность российского содействия Ирану в направлении даже его попыток создания ядерного оружия, не говоря о том, что эта технология могла бы быть продана Ирану. Владимир Кара-Мурза: Упомянутый выше Евгений Адамов, бывший глава Минатома России, знаком с ситуацией как специалист. Евгений Адамов: Я лично очень хорошо знаю сегодняшнего вице-президента Ирана, который одновременно является главой организации по атомной энергии Ирана господина Ага-Заде. Это очень прагматичный, очень разумный, очень спокойный человек. И с ним договориться можно. То, что сегодня это дело спустили на уровень Саиди, то, что сегодня люди из Атомэнергоэкспорта ведут беседы, – это показывает, что по тем или иным причинам люди с той или с другой стороны, а может быть и с той, и с другой стороны договариваться не хотят. А институт, в котором вы сейчас находитесь и директором которого я имел честь быть с 1986 года до начала государственной службы в 1998 году, принимал активное участие в сооружении ливийского центра. И поэтому я как директор института, в котором заказов не хватало, бюджета не было совсем и нужно было искать заказы, очень много сил употребил и на то, чтобы восстановить это советское соглашение, попытаться продлить его и участвовать в создании такого исследовательского центра. Большого интереса Иран тогда не проявлял. Вот почему я считаю, что политика в данном случае, не подкрепленная технологическими подходами, слабая, ущербная и на этом основано давление на Иран, которое могло бы ключевым образом быть изменено, если бы подход основывался на базе технологий. Технологии выработаны, дело за политиками. Раджаб Сафаров: Аргументы господина Адамова по поводу того, что вице-президент Ирана, глава организации по атомной энергии Ирана господин Ага-Заде является разумным человеком - на самом деле является состоятельным аргументом. Но господин Ага-Заде во многом является "лицом" всего атомного ведомства Ирана, а ключевым игроком, может быть, основным мозгом, мозговым центром ядерного направления Ирана является коллектив, который возглавляет господин Саиди, являющийся первым вице-президентом этой организации. Как раз он готовит любые решения на высшем уровне, предложения со стороны Ирана, и очень часто бывает, что руководство Исламской республики соглашается именно с его рекомендациями и решениями, которые готовятся на очень высоком профессиональном, технологическом уровне. Исходя из этого понимания задач и роли данного конкретного человека в переговорном процессе, я вовсе не считаю, что переговорный процесс спущен на некий низкий уровень и свидетельствует о том, что стороны не хотят добиться конкретных результатов. Я полагаю, что совершенно очевидно, что, по крайней мере, Иран чрезвычайно заинтересован в завершении данного проекта. Бушерская АЭС является стратегическим проектом иранского не только правительства, но и общества в целом. В Иране все следят и наблюдают за ходом строительства этой станции. Я не верю как специалист по Ирану, что из-за каких-то 25 миллионов долларов ежемесячных платежей Иран, страна богатейшая, которая уже потратила на строительство этой станции более миллиарда долларов, каким-то образом откажется от платежей и будет нарушать по своей инициативе нормальный ход строительства Бушерской АЭС. Я думаю, что в основе нынешних разногласий лежит политика, как раз находящаяся в русле общих договоренностей и переговорного процесса между Россией и Соединенными Штатами, главными игроками, решающими иранскую проблему. Ни "шестерка", ни МАГАТЭ, ни Совет Безопасности ООН, а именно США и Россия. Я полагаю, что нынешняя ситуация вокруг обсуждения второго антииранского проекта резолюции, который будет приниматься в Совете Безопасности и резкое изменение позиции России по отношению к судьбе Бушерской АЭС есть результат согласованных действий, иначе говоря, специального, может быть, негласного соглашения между Россией и Соединенными Штатами, которое, собственно говоря, предполагает, по крайней мере, если не прекращение дальнейшего строительства и отказ от завершения проекта, то, возможно, то, что Россия отложит данный процесс на какое-то время. И это вполне устраивает, соответствует интересам Соединенных Штатов. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Сергея, радиослушателя из Санкт-Петербурга. Слушатель: Доброй ночи, господа. Последний гость часто бывает на "Радио Свобода", и можно сразу сказать, что он будет говорить в этом часе, даже можно смело выиграть пари. Если позволите, у меня такой вопрос, он как бы разделен, но это один вопрос. Кем финансируется, если не секрет, ваша организация? Что, собственно, заставляет вас быть "адвокатом дьявола"? И еще такой интимный вопрос: вы случайно не тайный страж исламской революции? Раджаб Сафаров: Я уж не знаю, насколько эти сугубо личные, сугубо частные вопросы относятся к нашей очень серьезной теме. Попробую ответить на ваши вопросы, поскольку вас так это интересует. Наш центр сугубо коммерческий. Если вы имеете в виду и намекаете на то, что наш центр кем-то финансируется из-за рубежа, то это совершенно несостоятельное подозрение. Поскольку мы всё, что имеем, и наши финансовые взаимоотношения строим только с российскими компаниями, которые имеют свои бизнес-интересы в Иране. И второй момент: я совершенно уверен, что справедливость в данной вопросе на стороне Исламской республики. При этом я исхожу из норм международного права, согласно которым любая страна имеет право развивать собственную мирную атомную энергетику. Это право продекларировано в международных документах, в частности, в четвертой статье Устава ООН по поводу освоения ядерных технологий. Оно же закреплено в седьмой статье Договора о нераспространении ядерного оружия. И как раз Соединенные Штаты, многие страны Европы грубо попирают нормы международного права, считая для себя позволительной такую позицию, когда одним странам разрешается, а другим категорически запрещается. Почему, например, Соединенные Штаты не ставят вопрос о наличии ядерного потенциала в Израиле? Почему они не поднимают шума вокруг ядерных программ Пакистана или Индии, скажем. Даже наоборот, Индия, не являясь членом Договора о распространении, подписала полгода тому назад большой ядерный контракт с США. Казалось бы, совершенная нелепица: страна не имеет никаких обязательств ни договорных, ни по линии международных агентств, а США готовы иметь договорные отношения с Индией и даже готовы войти на ядерный рынок этой страны. Это говорит о том, что некоторые страны Запада во главе с Соединенными Штатами абсолютно не заботит режим нераспространения, их абсолютно не волнует, собственно говоря, безопасность в мире. Они преследуют только свои интересы. Пока Иран, с их точки зрения, строптивое, независимое государство, не идущее в фарватере их интересов и политики. И поскольку это богатейшая в энергетическом плане страна, они всё делают для того, чтобы, во-первых, сменить режим в этом государстве и переориентировать его на американскую орбиту, и, во-вторых, как можно быстрее вытеснить оттуда главного стратегического партнера Ирана – Россию, которая благодаря такому взаимодействию обеспечивает неплохие дивиденды собственной атомной промышленности. Владимир Кара-Мурза: Бывший президент Российского еврейского конгресса Евгений Сатановский, президент Института изучения Ближнего Востока, считает ситуацию оскорбительной для России. Евгений Сатановский: Судя по сегодняшнему выступлению господина Лариджани, видимо, Тегеран полагает, что Москва чрезвычайно должна быть признательна Ирану за возможность ему помогать, вытаскивать его из тех сложных ситуаций, в которые Иран загоняет его собственное руководство, и бесконечно признательна вообще за возможность сотрудничать с Ираном. Тегеран – трудный партнёр, сложный, тяжёлый, чрезвычайно вязкий, как говорят в таких случаях люди, ведущие переговоры. Это означает, что Россия, видимо, перешла тот рубеж, до которого она терпела все странные изгибы поведения наших иранских коллег и партнеров. Мы остаёмся добрым соседом Ирана, на которого вряд ли можно пожаловаться, но предел терпения был ограничен, и, видимо, это терпение кончилось. Раджаб Сафаров: Я не понимаю, что имеет в виду господин Сатановский, когда говорит, что терпению России приходит конец. По отношению к чему терпение России приходит к концу? Вопрос риторический, и вообще всё не очень понятно, собственно говоря, с точки зрения поставленных задач. Я думаю, что Россия действительно должна быть благодарной Ирану. Поскольку в своё время благодаря размещению в российском Минатоме заказа на строительство Бушерской АЭС Иран фактически спас ядерную промышленность России. Если вы помните 90-е годы, то если бы не было этого крупнейшего заказа со стороны Ирана, то у России не было бы ядерной промышленности в таком виде, в каком сейчас мы её имеем. Как раз этот проект, Бушерский проект помог сохранить жизненно важные компоненты ядерной промышленности России. И сотни предприятий как раз выжили именно благодаря тому, что Иран платил за свой проект этим организациям. Поэтому, наверное, стоит действительно сказать слова благодарности Ирану. Причем эта страна не разместила свой заказ в европейских странах, хотя очень многие государства, например, Франция, Италия и даже Испания, были готовы сотрудничать в ядерной сфере через третьи страны и могли на самом деле построить атомную станцию в Иране. Однако Тегеран предпочел иметь дело с Москвой. А то, что говорит господин Сатановский по поводу того, что Иран трудный партнер… Если понимать под этим достойного партнера, самостоятельного партнёра, партнёра, который защищает свои интересы во всех сферах, на всех переговорных уровнях, тогда да, Иран является трудным партнером. Но по большому счету это очень важный игрок не только регионального масштаба, но и во всем исламском мире. И взаимодействовать с такой страной, как Иран, крайне полезно и важно для России как раз для отстаивания её интересов не только в этом регионе, не только в Персидском заливе, но во всем исламском мире. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Михаила. Слушатель: Господа, добрый вечер. Я всегда был и всегда останусь идейным противником распространения атомного оружия и даже вообще атомных технологий. Что касается нескончаемых плачей о невозможности развития цивилизации в том же Иране или подобных ей странах, то в качестве великолепного опровергающего примера можно привести Японию. Что касается общих цивилизационных опасностей. В своё время был Римский клуб, я не знаю, куда он сейчас делся. Так вот, среди общих опасностей, грозящих цивилизации, им была названа именно такая – распространение атомных технологий среди людей тщеславных и недалеких. Довольно обидно, но это так. Владимир Кара-Мурза: Иногда возникает подозрение, почему Ирану, богатому на иные виды топлива, необходима атомная энергия. Раджаб Сафаров: Это излюбленный аргумент западных государств, поскольку он лежит на поверхности: зачем такой мощной в энергетическом плане стране развивать ядерные технологии. У Ирана на это имеется совершенно другое видение вопроса. Природных ресурсов Ирана, хотя они очень богатые и очень насыщенные, при нынешних темпах извлечения и добычи нефти и газа сохранятся будет достаточно только в течение ближайших 45-50 лет. Эти сроки просчитаны достаточно объективно. Это первое, то есть ресурсы эти не безграничны и не бесконечны. Во-вторых, если нынешний прирост уровень потребления топлива будет сохраняться в связи с бурным развитием иранского общества и автомобильной промышленности, то подсчитано, что через 10-12 лет Иран может превратиться из экспортера в импортера нефти и нефтепродуктов. В Иране имеется очень много производственных мощностей, но, к сожалению, нефтеперерабатывающие заводы находятся вне пределов его территории. И Иран, как ни странно, импортирует такие виды топлива как бензин и дизельное топливо. На самом деле странно, производить нефть в таком огромном количестве и импортировать для себя, для своих нужд из-за рубежа бензин и дизтопливо. Тем не менее, руководство Ирана считает, что было бы более целесообразно обратить внимание на альтернативные источники энергии, а для этого ядерные технологии являются незаменимым вариантом. Это именно по части назначения ядерных технологий. Во-вторых, здесь чисто амбициозные политические цели, поскольку страна все-таки претендует на роль ведущего государства в регионе. И не имея ядерных технологий, Иран не может считать себя ведущим государством исламского мира. Владимир Кара-Мурза: Андрей Пионтковский, ведущий научный сотрудник Института системного анализа Российской академии наук, уверен, что дело отнюдь не в АЭС в Бушере. Андрей Пионтковский: Дело в том, что Бушер практически сейчас к ядерной программе Ирана не имеет никакого отношения. Тема эта была очень острой несколько лет назад, когда предполагалось, что Иран идет к ядерному оружию по плутониевому сценарию через строительство атомной электростанции в том же Бушере и получения потом из продуктов атомной реакции оружейного плутония. Но два года назад выяснилось, что Иран продвинулся как раз по-другому, противоположному пути – с обогащением через центрифуги. Москва играет очень такую тонкую игру. С одной стороны, она предоставляет Ирану дипломатическую крышу, смягчая любые резолюции в Совете Безопасности, давая возможность Тегерану продолжать свою ядерную программу, а в последнее время мы уже не только дипломатическую, но и военную крышу, в прямом смысле этого слова, обеспечиваем, поставив Ирану зенитные системы N-2, а в последнее время идут разговоры, что даже S-300 собираемся поставить через Белоруссию. Об этом много говорилось, когда обсуждалась трагическая гибель журналиста Сафронова. Раджаб Сафаров: На самом деле совершенно очевидно, что атомный проект Бушерской АЭС никакого отношения к ядерному оружию не имеет. Даже американцы, собственно говоря, являясь главными противниками этой страны, не возражают против российско-иранского ядерного сотрудничества именно применительно к Бушерской АЭС. То есть, они также считают, что это не угрожает международной безопасности и никакого отношения к разработкам ядерного оружия не имеет. Но, тем не менее, для полноценного завершения данного проекта необходима поставка ядерного топлива. А ядерное топливо – это очень интересный компонент во всей этой цепочке. И как раз американцы после того, как призадумались и поняли, что если у Ирана будет ядерное топливо, то процесс развития ядерной энергетики Ирана примет необратимый характер. В Вашингтоне всё ещё надеются на то, что могут запугать Иран, могут оказать на Тегеран психологическое, экономическое и дипломатическое воздействие с тем, чтобы эта страна всё-таки отказалась от процесса обогащения урана. Но на самом деле Иран, насколько я знаю, уже твёрдо решил, несмотря на любые угрозы, довести этот процесс до конца и не приостанавливать процесс обогащения урана, поскольку всё это не противоречит никаким нормам международного права и никаким обязательствам, которые Иран имеет по линии МАГАТЭ, по линии Договора о нераспространении ядерного оружия и, помимо последнего документа, – дополнительного протокола к Договору. Более того, Иран готов максимально сотрудничать с контролирующим органом МАГАТЭ и даже не в том объёме, которого было бы достаточно по регламенту МАГАТЭ, а в большем, включая постоянные камеры наблюдения на всех ядерных объектах Ирана. Я полагаю, что эта готовность к сотрудничеству как раз является свидетельством того, что у Ирана достаточно прозрачная ядерная программа и он крайне не заинтересован в том, чтобы мировое сообщество, контролирующий орган МАГАТЭ заподозрили его в скрытом осуществлении развития ядерной программы. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из подмосковной Электростали от радиослушателя Василия. Слушатель: Здравствуйте. Вам не кажется, что ситуация между США и Ираном один к одному повторяет ситуацию, которая несколько лет назад была с Ираком? Тогда тоже было несколько обвинений в адрес Ирака – нарушение прав человека, содействие мировому терроризму и так далее. Но главное обвинение было в том, что Ирак разрабатывает ядерное оружие. Результаты мы сейчас видим. А вопрос у меня такой: не кажется ли вам, что президент Джордж Буш-младший, которому не понравилось, как разворачивается ситуация с Ираком, хочет то же самое повторить и с Ираном, то есть, извините за выражение, еще раз так же жидко обделаться. Владимир Кара-Мурза: Во-первых, не в распространении ядерного оружия обвиняли Ирак, а в распространении оружия массового поражения... Раджаб Сафаров: Я полагаю, что ситуация несколько иная, чем она была по отношению к Ираку. Действительно, если брать во внимание то, что американцы всегда для того, чтобы каким-то образом воздействовать на конкретную страну, придумывают всякие истории, связанные с нелепыми вариантами развития ядерного оружия или создания оружия массового поражения, причём права человека оказываются на десятом месте, главное для них – запугать весь мир тем, что если данный режим будет иметь в своём арсенале ядерное оружие, то совершенно очевидно, что этот режим является безответственным и с его стороны можно ожидать любых действий и подвохов. Поэтому США являются всемирным полицейским и контролируют, чтобы неконтролируемого применения ядерного оружия не было. На самом деле совершенно очевидно, что в Иране пока, по крайней мере, нет ядерного оружия. А американцы уже истратили сотни миллионов долларов на психологическое, экономическое и экономическое давление на Иран, уже отправили вторую авианосную группу в Персидский залив, а ещё две авианосные группы находятся в Тихом океане, которые в любую минуту могут прийти на подмогу находящимся в регионе двум группировкам, расположенным вблизи границ Ирана. Спешным образом в Ирак был отправлен новый контингент, состоящий практически из 22 тысячи солдат, которые нужны были для того, чтобы их разместили на границе с Ираном, а не для того, чтобы изменить ситуацию в Ираке. Самым форсированным образом сейчас строится система ПРО в Ираке. Даже для неспециалиста ясно, что система ПРО в Ираке ориентирована совершенно точно на возможные контратаки со стороны Ирана, для того, чтобы отслеживать и уничтожать баллистические ракеты Ирана. Четвёртым аргументом в пользу того, что Америка всё-таки готовится к нападению на Иран, можно считать то, что в Азербайджане усиленными темпами строятся военные базы, и эта страна будет использоваться по стратегическим выкладкам Вашингтона в качестве плацдарма для атак на Иран. Думаю, что Иран это всё понимает и готовится к войне. И как раз все эти придирки и разногласия между Тегераном и Москвой американцам на руку, к сожалению. И я полагаю, что в этот момент, совершенно очевидно, американцы ведут торг с Россией и договариваются с Россией. Признаки того, что какие-то договоренности имеются, мы уже видим, поскольку у России нет существенных причин для того, чтобы начать сворачивать строительство в Иране. Пока российские специалисты находятся на этом объекте, совершенно точно, что он, по крайней мере, не будет уничтожен. А если этот объект не будет уничтожен, то полноценного ракетно-бомбового удара по ядерным оборонным стратегическим объектам Ирана у американцев не получится. В любом случае, я думаю, что сейчас Америка будет создавать все условия для того, чтобы российско-иранские отношения ухудшились, и использовать любые аргументы, чтобы будь то провокации на границах или какие-то внутренние факторы воздействовали на процесс. И как только ситуация дойдёт то того, что российские специалисты по каким-то причинам покинут данный объект, это станет сигналом к началу военных действий против Ирана. Владимир Кара-Мурза: Лидер Международного евразийского движения Александр Дугин согласен с тем, что Россия на этот раз уступила давлению США. Александр Дугин: Сейчас история с Бушером – это отступление в сторону Америки против наших интересов. Поскольку быть любезными Америке можно, только наступив на свой интерес. А реально никакого отношения к экономической стороне, оплате или не оплате, это всё не имеет. Это большая политика, геополитика. Баланс российско-американской торговли и определяет подоплёку всех тем, связанных с Ираном, Северной Кореей, Палестиной, Израилем, ситуацией в Европе и так далее. Поэтому эта ситуация находится в постоянном движении. Раджаб Сафаров: Я вполне разделяю мнение господина Дугина. Идёт большой торг и внешне кажется, что Россия, по крайней мере, уступила Соединенным Штатам. Дело в том, что, думаю, бушерский проект является глобальным проектом и игра стоит свеч. России были предложены, наверное, очень многие интересные моменты и сделаны заманчивые предложения. Я вполне допускаю, что предметом торга и договоренностей могут стать и дальнейшее размещение систем ПРО в Чехии и Польше. Я вполне также допускаю, что Россия может поставить вопрос перед американцами о том, чтобы они оставили в покое, в хорошем смысле этого слова, Грузию и не оказывали влияние на дальнейшие действия руководства Украины. Я полагаю, что Россия также может поставить условия перед Соединенными Штатами по поводу её безболезненного и скорейшего вхождения в ВТО. Я также полагаю, что Россия может серьёзным образом поставить перед Соединенными Штатами вопрос о том, чтобы она была признана в качестве суперэнергетической державой, что повлекло бы её безболезненное участие в глобальных транснациональных и европейских энергетических проектах. И взамен на всё это, что вполне возможно, добавляется ещё один пункт: американцы могут предложить России в ответ на уступку с её стороны компенсацию за всю потерянную финансовую выгоду от участия в энергетических проектах Ирана. Это вполне разумные предложения, которые могут быть предметом особого обсуждения между Россией и Ираном, сделанные взамен на то, чтобы Россия отступила от своих позиций по поддержке Ирана, ушла от реального партнерства с ним в ядерной сфере и более не защищала так, как раньше, Тегеран по линии тех решений, которые будут приниматься в дальнейшем Советом Безопасности. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Армавира от радиослушателя Сергея. Слушатель: Добрый вечер, господа. Да, действительно, почему Россия должна помогать Ирану в создании Бушерской АЭС? Россия должна в первую очередь помогать самой себе. Мы все знаем прекрасно, кто слушает, кто читает газеты, что буквально прямым текстом Иран угрожает Израилю. Можно его любить или не любить, но мы живём на одной планете. И если будет атомный удар с одной стороны и с другой, на нас тоже это повлияет. Американское руководство, видимо, повлияло на российское с хорошей стороны. Я думаю, что американская военная машина уже запущена, хода назад не будет. Российских специалистов надо быстрее вывозить из Бушера, потому что там назревает военная каша, американцы все-таки налёт будут совершать. Раджаб Сафаров: Другими словами, наш коллега предлагает, чтобы Россия быстрее сделала ещё один шаг и подготовила почву и расчистила пути для нанесения ракетно-бомбовых ударов по Ирану. На самом деле Россия не занимается благотворительностью, сегодня Кириенко об этом сказал. Это не доброе желание России помочь Ирану, а коммерческий проект. Россия, находясь в Иране, преследует свои чисто коммерческие и экономические интересы. И я не думаю, что другие факторы имеют значение в этом вопросе. Но с другой стороны, как заявил слушатель, не Иран угрожает Израилю, а Иран отвечает израильским угрозам в отношении Ирана. Если вы заметили, если вы следите за ходом противостояния Израиля и Ирана, то совершенно очевидно, что руководство Израиля с завидной частотой угрожает Ирану. И израильтяне не только угрожают голословно, они дают понять, какие планы у них существуют, за какое время и какие объекты они будут разрушать в первую очередь. Более того, они говорят, что очень хотят уговорить Соединенные Штаты, чтобы те вместе с ними разрешили эту проблему – проблему иранской ядерной державы. Поэтому я полагаю, что провокатором, провоцирующим элементом во всём этом противостоянии Ирана и США является именно Израиль, и Израиль является главным зачинщиком того, что в ответ Иран вынужден делать пассажи и заявлять, что будет отвечать, что Израиль как страна будет уничтожена и вообще, что он не имеет права на существование. Тегеран уверен в том, что израильское государство было создано незаконно, по протекции Соединенных Штатов и Англии. И поскольку не было создано Палестинское государство, что не соответствовало тем решениям, которые принимались в ООН, то имеется полное право сомневаться в законности создания израильского государства. Владимир Кара-Мурза: Мы обсуждали эту тему недавно во время конференции, которую Тегеран проводил, посвятив ее отрицанию Холокоста. Максим Шевченко, ведущий программы Первого канала "Судите сами", верит в будущее российско-иранских отношений. Максим Шевченко: Россия не собирается выходить из игры, Россия не собирается выходить за рамки контрактов. Потому что, во-первых, Иран на самом деле не платит. Во-вторых, Россия остается единственным мостиком согласований позиций по ядерной программе и единственным надежным и лояльным союзником Ирана, который имеет хорошие отношения с Западом, отношения диалога. Мне представляется, что это – политическая игра, пролонгирование ситуации в какой-то мере, которая связана с распространенным в дипломатии шагом занимать очевидную позицию в ситуации кризиса. Нужны силы огромные, чтобы Россия разорвала контракты с Ираном, но, мне кажется, что нынешняя ситуация – не следствие давления этих сил, а просто дипломатическая игра со стороны нашего государства. Раджаб Сафаров: Я согласен с Максимом Шевченко в том, что Иран крайне заинтересован в контактах и в сотрудничестве с Россией. Полагаю, что Россия не собирается уходить с иранского ядерного энергетического рынка и вообще не собирается сворачивать торгово-экономические и дипломатические отношения с этой страной. Более того, взаимодействие и взаимоотношения с Ираном крайне отвечают российским интересам. А если иметь в виду масштабные энергетические проекты, которые возможны с Ираном, то действительно Россия может очень выгодно присутствовать на иранском рынке и заявить о себе, как о супердержаве, обладающей ядерными технологиями для энергетики, поднять на новый уровень свою атомную промышленность. Я полагаю, что от торгово-экономических отношений, если они будут развиваться в этом направлении, Россия будет иметь не только чисто материальную выгоду и способ разработки и поднятия технологий на новый уровень, но и большое политическое преимущество. Она сможет влиять на процессы в зоне Персидского залива через Иран, решать свои локальные и глобальные интересы со странами исламского мира, причём роль России на Ближнем и Среднем Востоке будет становиться весомее и весомее. И это отвечает национальным интересам России. Я полагаю, что сейчас многие в мире крайне заинтересованы, чтобы как раз этого не было, чтобы этого не допустить. И в связи с этим максимально провоцируют все возможные варианты для того, чтобы разрушать то, что имеется между Россией и Ираном, представить в России образ Ирана как страны ненадежной, даже ангажированной в плане поддержки международного терроризма, страны, которая совершенно не учитывает интересы мирового сообщества, беспокоит, является поводом для того, чтобы мировое сообщество переживало за состояние и развитие этой страны, и как бы не прислушивается к мнению мирового сообщества. На самом деле Иран тщательно учитывает озабоченность мирового сообщества вокруг его ядерной программы, но не понимает, почему оно всё-таки так нервозно реагирует на развитие иранской ядерной программы. Казалось бы, любые способы и механизмы контроля, которые предлагает МАГАТЭ, Совет Безопасности согласно обязательствам по договорам, соблюдены, руководство МАГАТЭ заявляет, что никаких особенных претензий к ядерной программе не имеет. И вместе с тем, испытывая на себе давление многих великих, больших стран мира, руководство МАГАТЭ заявляет, что оно не могло установить мирный характер ядерной программы Ирана. Но это же бред самый настоящий. МАГАТЭ не может выявить ядерную подоплеку, скрытую составляющую ядерной программы Ирана, но, тем не менее, заявляет о том, что не может установить мирный характер ядерной программы. Это нонсенс, который является козырем в руках западных стран, которые им воспользуются, чтобы потом педалировать ситуацию и использовать все способы давления на Иран для того, чтобы в конечном итоге сменить находящийся там у власти режим, неугодный западной дипломатии и западным государствам. Ибо по примеру Ирана по этому пути могут пойти многие государства, и уже есть страны, которые действительно могут создать некий альянс с Ираном и повлиять на мировой энергетический рынок. Владимир Кара-Мурза: Политолог Станислав Белковский, учредитель Института национальной стратегии, считает начавшийся конфликт необратимым. Станислав Белковский: Кремль и Владимир Путин искали лишь повод, чтобы выйти из игры с Ираном и вот этот повод был найден в некорректности Ирана в расчётах. Но есть и причина номер два, которая в путинской России зачастую становится причиной номер один. Она состоит в том, что Россия реально не отработала иранские деньги. Значительная часть средств, которые были перечислены структурам бывшего Минатома, а потом Росатома, были просто похищены, и сегодня для тех людей и структур, которые работают в области освоения контракта по строительству Бушерской АЭС, очень важно как можно быстрее сорвать контракт, чтобы снять с повестки дня вопрос о хищении средств, которые на протяжении ряда лет иранское правительство перечисляло российским государственным, полугосударственным и окологосударственным структурам. В очередной раз мы сталкиваемся с тем, что российская политика в значительной мере определяется интересами крупного околокремлевского бизнеса, причем интересами, не имеющими никакого отношения к интересам и стратегическим задачам российского государства. Раджаб Сафаров: Совершенно согласен с Белковским. Иранская сторона заявляет, что она не только полностью заплатила все платежи, проводила их вовремя и в полном объёме, но и доплатила России ещё сумму более 12 миллиардов долларов. Проблема в том, что не без подсказки из Кремля, не без согласия руководства России посредническое звено в лице "Альфа-банка" скорее всего нашло способ, механизм утаивания этих денег. Если иметь в виду структуру и владельцев этого банка, то совершенно очевидно и вполне можно допустить, что эти деньги оказались в недрах этого банка, были распределены потом по каким-то непонятным счетам, которые не позволили Атомстройэкспорту выявить назначение этих платежей, хотя иранская сторона предоставляет реальные документы по поводу того, что все нужные и необходимые объёмы средств были вовремя проплачены. Просто нелепо выглядит аргумент, когда говорят, что Иран просто не способен оплачивать по 25 миллионов долларов ежемесячно за процесс завершения строительства. В завершении данного стратегического проекта крайне заинтересовано Иранское государство. Поэтому, я полагаю, что здесь не просто финансовый, а чисто вопрос. Через механизм банковских расчётов со стороны "Альфа-банка" обеспечивается алиби, чтобы скрыть несостоятельность российского генподрядчика в лице Атомстройэкспорта. Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, является ли присутствие российских специалистов в Бушере гарантией от перехода конфликта в новую фазу? Раджаб Сафаров: Я полагаю, что пока российские специалисты присутствуют на бушерской площадке, маловероятно, что американцы решатся на нанесение ракетно-бомбовых ударов. Но принципе процессы военного характера для подобной операции и механизмы уже запущены. Как мы уже сказали, американская администрация потратила сотни миллионов долларов на операцию запугивания. И это является не просто голословным утверждением, а подкрепляется конкретными военными приготовлениями. Всё указывает на то, что идет подготовка к введению готовности номер один для нанесения ракетно-бомбовых ударов. А сейчас происходит игра на грани фола. Американцы, не имея никаких успехов в международной дипломатии в течение последних пяти лет, хотят добиться демонстративной, циничной уступки от Ирана, а Тегеран хочет всё-таки не уступить и получить максимум выгод от своей строптивости. Радио 'Свобода', Ведущий - Владимир Кара-Мурза 14.03.07
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий