Владимир Евсеев: "Это политическая игра"

26 февраля 2006
A A A


По мнению эксперта, пока Иран не ввел мораторий на ядерные исследования, говорить об успехе переговоров нельзя Россия и Иран достигли принципиального соглашения о создании совместного предприятия по обогащению урана на территории России. Об этом на пресс-конференции в Бушере заявил вице-президент Ирана, глава организации по атомной энергии Ирана Голям Реза Агазаде. Однако означает ли это реальный прогресс в переговорах? Что должно стать лакмусовой бумажкой истинного прорыва? Об этом корреспондент Страны.Ru Ангелина Тимофеева побеседовала с экспертом Московского центра Карнеги, координатором программы "Проблемы нераспространения оружия массового уничтожения" Владимиром Евсеевым. - Можно ли считать заявление Голяма Резы Агазаде прорывом или это просто очередная игра слов, которую ведет Тегеран? - На мой взгляд, здесь больше политической игры, потому что в случае какого-либо действительного прорыва Иран вышел бы уже на конкретные предложения и на конкретное подписание какого-то соглашения. Россия полностью готова к реализации своего предложения, Россия имеет конкретные предприятия, которые готовы производить ядерное топливо не только для Бушера, но для других предприятий, для других атомных электростанций Ирана, если в этом будет потребность. Поэтому с российской стороны никаких нет проблем. Иранская сторона по-прежнему настаивает на доступе к ядерным технологиям, и, по всей видимости, иранская сторона заинтересована в том, чтобы Россия заняла проиранскую позицию во время обсуждения иранского ядерного досье 6 марта на Совете управляющих МАГАТЭ. Мы за последнее время имели очень много противоречивой информации. В частности, после того, как 4 февраля было объявлено решение Совета управляющих МАГАТЭ о том, что было принято решение проинформировать Совет Безопасности ООН по Ирану, говорилось о том, что Иран приступает к полномасштабному производству ядерного топлива, т.е. обогащению урана. Потом было заявлено о том, что Иран отказывается от российского предложения. После этого было заявлено о том, что он вновь рассматривает российское предложение. На мой взгляд, информация крайне противоречивая. - А как вы можете прокомментировать в этом ключе молчаливый отъезд иранской делегации из Москвы? Означал ли он, что они уехали, фактически отказавшись от российского предложения? - Я думаю, что если был бы достигнут прогресс во время переговоров в Москве, в этом случае была бы обязательно совместная пресс-конференция, при этом было бы сообщено о достигнутых результатах. В том, что заявляет иранская сторона, настораживает, что это заявление одностороннее. Если бы на самом деле был серьезный прогресс, то, я думаю, что заявление поступило бы не только с иранской стороны, но и с российской стороны, потому что в этих переговорах участвовал глава Росатома Сергей Кириенко. - Сегодня Кириенко заявил: переговоры по созданию совместного предприятия идут активно. - Ну, идут активно переговоры, но решение, по всей видимости, не достигнуто. Иран, повторюсь, хочет ядерные технологии, а также возможность производить ядерное топливо на своей территории. Но здесь вряд ли Россия пойдет на какие-либо уступки Ирану. Если Россия дает доступ к ядерным технологиям или Россия соглашается на производство ядерного топлива на иранской территории, в этом случае пропадает весь смысл российского предложения. И я думаю, что окончательное решение не достигнуто. - А для непрофессионально вовлеченного в эту тему читателя - что должно быть знаком на этих переговорах, который бы свидетельствовал о том, что прогресс достигнут? Что должно стать лакмусовой бумажкой процесса, которая бы указала, что движение идет? -Я думаю, что лакмусовой бумажкой могло быть то, если бы иранская сторона ввела мораторий на работы по обогащению урана. Если иранская сторона не идет на мораторий, то в этом случае говорить о каком-либо прогрессе нельзя, потому что это одно из основных условий, которое предполагает дальнейшие переговоры. Ведь российская сторона прекратила переговоры с Ираном по поводу возможной продажи зенитно-ракетных комплексов С-300 (это комплексы среднего и дальнего радиуса действия) после того, когда иранская сторона заявила о выходе из моратория на обогащение урана. И этот мораторий - это лакмусовая бумажка. Если Иран пойдет на мораторий, на то, что остановит свои исследовательские и промышленные работы в области обогащения урана, в этом случае можно говорить: да - Иран готов к серьезным переговорам. Если Иран на это не идет, а заявляет о том, что "прогресс хороший", за этим, по всей видимости, ничего не стоит. Пока не будет официального сообщения иранского руководства о том, что Иран опять вернулся к мораторию, либо второе, что может быть, - Иран опять согласен на добровольное выполнение дополнительного протокола, например, от 1997 года, то это серьезные шаги. Это серьезные шаги, которые будут подтверждать то, что решение на самом деле принято. Дополнительный протокол от 1997 года позволяет выявлять незаявленный ядерный минимум, и в этом случае инспектора могут исследовать объекты, и это действительно очень важно. Пока Иран не идет ни на мораторий, ни возвращает действие дополнительного протокола, это говорит о том, что это политическая игра.
Источник: Страна.Ru

Поделиться:

Ещё новости

Обнаружили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий

Подписка

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал для оперативного получения новостей.