06 февраля 2006
Г.Г. Косач Итак, «Хамас» (перевернутая аббревиатура его арабского названия — Движение исламского сопротивления) победил на палестинских парламентских выборах. Первое измерение реальности связано с тем, что эта победа была очевидна и (заранее) предсказуема. Для того чтобы она произошла, нужен был всего лишь повод — выборы в Законодательный совет. Второе (и более существенное, поскольку объясняет первое) ее измерение определяется тем, что на палестинском политическом поле при условии равенства возможностей всех его игроков (а это равенство было предопределено, безусловно, демократическим характером выборов) у «Хамаса» не было соперников. Их отсутствие отнюдь не было только итогом коррупции и непотизма в институтах протогосударства, которое создавалось ФАТХом (перевернутое сокращение арабского названия этой организации — Движение палестинского освобождения) на территории, находящейся под контролем Палестинской национальной администрации (ПНА), второй интифады или ни в коей мере не однозначной ролью Израиля в развитии обоих процессов. Все это скорее всего не решающие факторы, определившие триумф тех, кто апеллирует к религиозной догме. Напротив, они (сегодня это уже очевидно) вытекают из той формы власти, которая после 1994 г. создавалась руководившими ПНА лидерами ФАТХа. Национальная власть на Западном берегу и в секторе Газы возникла как итог «переноса» на эти территории тех, кого принято называть палестинским «внешним руководством». Формально речь шла об ООП — широкой коалиции партий и движений националистического (включая и баасистские группы политического действия) и марксистского толка. В действительности же, единственной структурой, в отношении которой этот «перенос» был относительно безболезненно осуществлен, был руководимый Ясиром Арафатом (одновременно занимавшим и пост председателя Исполкома ООП) ФАТХ. Прямые палестино-израильские переговоры в Осло заранее исключили возможность участия в работе институтов власти баасистских членов ООП. В свою очередь, деятельность крупнейших в ее рядах после движения ФАТХ марксистских Народного и Демократического фронтов освобождения Палестины определялась их позицией неприятия достигнутых в норвежской столице договоренностей, а также (что более существенно) проводившейся «президентом» Я. Арафатом политикой опоры на лидирующие кланы (неонотаблей) палестинского сообщества в пределах национальной территории. Вместе с тем это вовсе не исключало последовательно проводившегося председателем ООП и руководителем ПНА курса на вытеснение ведущих фигур этого сообщества (муватынун) с поля палестинской политики (кто в самой Палестине помнит сегодня Ханан Ашрави или Фейсала Аль-Хусейни?) Наконец, единственным условием, определявшим возможность вхождения в систему создававшейся ФАТХом власти какой-либо политической силы — члена ООП (например, бывших коммунистов, ныне Партии палестинского народа или возглавленного Ясиром Абд Раббо Демократического союза Палестины — ФИДА), были их абсолютная лояльность и слепое следование в фарватере линии «президента». Лишь так они, теряя завоеванные ранее позиции (в 1987 г., когда началась первая палестинская интифада, коммунисты были едва ли не ведущей силой обоих палестинских регионов) или раскалывая организации, в которые они ранее входили (сторонники Я. Абд Раббо вышли из рядов Демократического фронта освобождения Палестины) и, в конце концов, никого не представляя (провал обеих организаций в январе 1996 г. на первых парламентских выборах был абсолютно неоспорим), получали посты в правительствах ПНА. Третье измерение реальности заключается в том, что 1 июля 1994 г. (дата переезда Я. Арафата из эмиграции в Газу) было началом медленного и мучительного умирания ООП. В итоге, если у «Хамаса» к январю 2006 г. и оставался какой-либо реальный соперник (вне зависимости от численности партийных организаций, заявивших о своем участии во вторых выборах в Законодательный совет), с которым он мог бы конкурировать, то им мог быть только ФАТХ. Но насколько были равны шансы обеих противоборствовавших политических структур? Это — четвертое измерение реальности. «Хамас» никогда не был и никогда не стремился войти в ООП. Впрочем, для администрации Я. Арафата эта организация, действовавшая там, куда палестинское «внешнее руководство» было лишь «перенесено», а рейтинг ее бывшего «идейного вождя» шейха Ахмеда Ясина на протяжении всех лет существования ПНА всегда следовал за рейтингом Я. Арафата (порой достигая ситуации критической близости к показателю степени авторитета «президента»), вряд ли была бы там желанным гостем. Речь, однако, не могла идти только об этом (хотя и важном) обстоятельстве. Значительно серьезнее другое — «Хамас» всегда был движением, действовавшим внутри национального сообщества обоих палестинских регионов, движением муватынун, а не привнесенной извне (случай ФАТХа) и вынужденной «входить» в это сообщество группой политического действия. Однако «Хамас» и ФАТХ были во многом близки друг к другу, если не идентичны. Их объединяло единство социальной базы — каждая из организаций апеллировала к «народу», ни в коей мере не выделяя в нем какие-либо слои, страты или группы. Да, впрочем, можно ли было их выделить, ведь «национальное» качество палестинского сообщества Западного берега и сектора Газы — миф, оно регионалистски, да и религиозно, разрознено, находясь в постоянном «броуновском движении», определяемом условиями становления его этнического единства. Каждая из обеих организаций предлагала этому сообществу программу действий, которая с самого начала предполагала, что методы достижения этого единства (пусть и привлекательные для «народа», в конце концов еще слишком недавно потерпевшего национальную катастрофу) паллиативны, что ориентировало сообщество на достижение, казалось бы, близкой (но, на самом деле, абсолютно недоступной) цели. И для ФАТХа (вплоть до середины 1990-х гг.), и для «Хамаса» этой целью было восстановление единства Палестины в границах британского мандата, где было бы создано «светское» ли, «религиозное» ли государство. Если собственное «национальное» сообщество все еще находится на этапе беспорядочного «броуновского движения», то возникающие в нем политические партии должны как-то «маркировать» себя — выдвигая идентичные цели, они «окрашивают» их в тона национализма, социализма или религии. Лишь эта «маркировка» позволяет «народу» находить какие-то различия между ними. После создания ПНА «маркировка», предложенная «Хамасом», оказалась более действенной, чем «маркировка» ФАТХа, пусть даже первые годы существования «национальной власти» и дали преимущество сторонникам Я. Арафата. Но ведь это были годы эйфории! Однако время правления «харизматического президента» закончилось, и его итоги выглядели, по сути дела, едва ли не нулевыми в силу того, что существование ПНА легитимировалось только соглашениями с Израилем (со всеми вытекающими из этой ситуации печальными для нее последствиями). Не должен ли был «Хамас» максимально использовать это обстоятельство (ведь речь идет о сфере политики)? Он продолжал «искушать» палестинское сообщество своей Исламской хартией, провозглашавшей (все та же близкая и недоступная цель!) «историческую» Палестину «единым и неделимым исламским вакфом», а в то же время правивший ПНА ФАТХ мог предложить этому сообществу всего лишь «кастрированную» Палестинскую национальную хартию. В годы второй интифады его члены становились шахидами повсюду, где проходили границы этого «вакфа», ФАТХ же ограничивал свою деятельность территориями Западного берега и сектора Газы. «Хамас» предлагал выглядевшие в качестве «альтернативных» (но сколь же утопичных!) методы решения проблем безработицы, молодежной преступности и социальной помощи, ФАТХ же действовал по принципу laissez faire — его чиновники бесконечно (следуя примеру «президента») обогащались, а полицейские творили бесконечный произвол. Монополизировав управление ПНА, ФАТХ как жизнеспособная политическая структура (как и «харизма» его лидеров) вслед за ООП начал медленно и мучительно умирать сразу же после создания ПНА. Но его смерть произошла в эпоху мира, не выдержав испытания действительно демократическими парламентскими выборами (но ведь значительно раньше, чем время их проведения, он уже побеждал на муниципальных выборах!), война же (время второй интифады) последовательно дезинтегрировала ряды его сторонников, и Израиль внес в этот процесс весомый вклад. Ну, что ж, стоило бы, наверное, обратиться к последнему, пятому измерению реальности. «Хамас» должен проделать путь в собственное Осло — это необходимо и неизбежно. Он сделает это только при условии, что его заставят на это пойти. В конце концов, он всего лишь повторит путь, ранее проделанный ООП и движением ФАТХ — от бескомпромиссного насилия к умеренности. Не стоит ли тогда выйти из тупика предвзятых мнений и оценок («терроризм» — метод политического действия в определенной условиями ее существования человеческой среде, но не качество, внутренне присущее и этой среде, и порождаемым ею группам политического действия)? Не стоит ли (решая неназываемые политические задачи) перестать говорить о возможности развала территории еще не состоявшейся палестинской государственности, как и о возможности (ссылаясь на неадекватный пример Алжира) силового изменения нынешнего соотношения сил в пределах Западного берега и сектора Газы? В арабском геополитическом пространстве Алжир (в отличие от Палестины) маргинален; впрочем, даже это его качество не избавило его от многих лет внутренней нестабильности и бесчисленных (чудовищно трагических) человеческих жертв. Да, ФАТХ сегодня стоит перед лицом внутренних испытаний. Его раскол (во время второй интифады только происходивший) ныне неотрицаемая данность. В его рядах готовится едва ли не бунт против его нынешних лидеров. Так в пользу кого должна совершаться операция по возвращению ранее существовавшего статус-кво? Пришедших в его ряды (он ведь был правящей партией!) молодых муватынун или закостеневших и коррумпированных политиканов? Если следовать логике предвзятости, то, разумеется, выбор должен быть сделан в пользу «исторического руководства». Продолжить агонию? Но, может быть, есть иной выход? Содействовать тому, чтобы путь «Хамаса» в Осло (Мадрид, Стокгольм, Афины, Каир или Москву) не повторял ошибок его предшественника, — этот путь должен быть пройден открыто, осознанно и быть принятым ведущими политическими игроками палестинского национального сообщества. «Хамас», вне сомнения, не сделает это завтра. Но не хватит ли ограничиваться только паллиативными решениями? Важнее создать условия, когда палестинцы перестанут верить в миф, как бы он ни назывался — Палестинская национальная хартия, Исламская хартия или идеи тех, кто попытается занять место «Хамаса» (как он занял место ФАТХа), по-прежнему паразитируя на нерешенности человеческих проблем. Иначе будет лишь повторяться только то, о чем писал (хотя и в другое время, и в другом месте) поэт: «…если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». Чтобы безумие не повторялось бесконечно, необходим долгий, изнуряющий и слишком часто неблагодарный труд (прежде всего) палестинцев, как и тех, кто действительно заинтересован в мире на Ближнем Востоке.
Источник:
Институт Ближнего Востока
Поделиться:
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий